Page 430 - Возле моря

Положу-таки доски, для костей будет ровно. – И опять мысли
повернули к Сироси. – Коли он здесь жил, о нём могут расска-
зать. У кого первого спросить?
За бамбуковой ширмой, на половине хозяев, возбуждённо
затараторили три или четыре женщины.
«Что за гости?» – удивился Ульян Сысоевич и услышал:
они хотят видеть его. Из-за ширмы выглянула хозяйка, извини-
тельно улыбаясь.
Ульян Сысоевич вышел к женщинам.
– Зачем понадобился?
– Раиссо зовёт. Иди Раиссо помоги.
– А что у неё?
– О-о-о! Когда рассказывать? Спешить надо. В тюрьму
хотят забрать...
Ульян Сысоевич пошёл быстро; японки семенили за ним,
но он их ни о чём не спрашивал – самому надо всё узнать.
Никто вроде не заметил, как он вошёл в цех – работницы
смотрели на двух русских. Колышкин с чёрствым выражением
лица напористо проговорил:
– Умышленная порча сырца – вот что это! Вредительство!
И если тебе непонятно, то я...
– Какое вредительство? – чуть не смеясь, возразила Раиса. –
Они начали по-своему. Как делали...
– Прекрати! – оборвал её Колышкин. – Этих – запиши их
фамилии – я отстраняю от работы.
– Что вы кричите? Где вы учились? – повысила голос и
Раиса. – Вы хоть знаете, что шотландцы тоже солят селёдку не
так, как мы. Они проводят зябрение,то есть удаляют жабры,
желудок с кишечником и часть брюшка с грудными плавниками
и плечевым поясом. Может, и эти женщины...
– Меня не интересует, какую сельдь жрёт буржуазия, –
невозмутимо произнёс Колышкин. – Я сказал: составьте акт на
брак, подайте мне объяснительную.
– А вы не правы, – подступил к нему Ульян Сысоевич,
держа за голову сельдь, у которой было напрочь отсечено
брюшко. – Вот эту хребтину... как вас, забываю... Карп Сергее-

428