Page 410 - Анна Каренина

И Левин с удивлением увидел, что она взяла вязанье, которое она принесла ночью, и
опять стала вязать.
В то время как Левин выходил в одну дверь, он слышал, как в другую входила девушка.
Он остановился у двери и слышал, как Кити отдавала подробные приказания девушке и сама
с нею стала передвигать кровать.
Он оделся и, пока закладывали лошадей, так как извозчиков еще не было, опять вбежал
в спальню и не на цыпочках, а на крыльях, как ему казалось. Две девушки озабоченно
перестанавливали что-то в спальне. Кити ходила и вязала, быстро накидывая петли, и
распоряжалась.
– Я сейчас еду к доктору. За Лизаветой Петровной поехали, но я еще заеду. Не нужно
ли что? Да, к Долли?
Она посмотрела на него, очевидно не слушая того, что он говорил.
– Да, да. Иди, иди, – быстро проговорила она, хмурясь и махая на него рукой.
Он уже выходил в гостиную, как вдруг жалостный, тотчас же затихший стон раздался
из спальни. Он остановился и долго не мог понять.
«Да, это она», – сказал он сам себе и, схватившись за голову, побежал вниз.
– Господи, помилуй! прости, помоги! – твердил он как-то вдруг неожиданно
пришедшие на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними
устами. Теперь, в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность
по разуму верить, которую он знал в себе, нисколько не мешают ему обращаться к богу. Все
это теперь, как прах, слетело с его души. К кому же ему было обращаться, как не к тому, в
чьих руках он чувствовал себя, свою душу и свою любовь?
Лошадь не была еще готова, но, чувствуя в себе особенное напряжение физических сил
и внимания к тому, что предстояло делать, чтобы не потерять ни одной минуты, он, не
дожидаясь лошади, вышел пешком и приказал Кузьме догонять себя.
На углу он встретил спешившего ночного извозчика. На маленьких санках, в бархатном
салопе, повязанная платком, сидела Лизавета Петровна. «Слава богу, слава богу!» –
проговорил он, с восторгом узнав ее, теперь имевшее особенно серьезное, даже строгое
выражение, маленькое белокурое лицо. Не приказывая останавливаться извозчику, он
побежал назад рядом с нею.
– Так часа два. Не больше, – сказала она. – Вы застанете Петра Дмитрича, только не
торопите его. Да возьмите опиуму в аптеке.
– Так вы думаете, что может быть благополучно? Господи, помилуй и помоги! –
проговорил Левин, увидав свою выезжавшую из ворот лошадь. Вскочив в сани рядом с
Кузьмой, он велел ехать к доктору.

XIV

Доктор еще не вставал, и лакей сказал, что «поздно легли и не приказали будить, а
встанут скоро». Лакей чистил ламповые стекла и казался очень занят этим. Эта
внимательность лакея к стеклам и равнодушие к совершавшемуся у Левина сначала изумили
его, но тотчас, одумавшись, он понял, что никто не знает и не обязан знать его чувств и что
тем более надо действовать спокойно, обдуманно и решительно, чтобы пробить эту стену
равнодушия и достигнуть своей цели. «Не торопиться и ничего не упускать», – говорил себе
Левин, чувствуя все больший и больший подъем физических сил и внимания ко всему тому,
что предстояло сделать.
Узнав, что доктор еще не вставал, Левин из разных планов, представлявшихся ему,
остановился на следующем: Кузьме ехать с запиской к другому доктору, а самому ехать в
аптеку за опиумом, а если, когда он вернется, доктор еще не встанет, то, подкупив лакея или
насильно, если тот не согласится, будить доктора во что бы то на стало.
В аптеке худощавый провизор с тем же равнодушием, с каким лакей чистил стекла,
печатал облаткой порошки для дожидавшегося кучера и отказал в опиуме. Стараясь не