Page 411 - Анна Каренина

торопиться и не горячиться, назвав имена доктора и акушерки и объяснив, для чего нужен
опиум, Левин стал убеждать его. Провизор спросил по-немецки совета, отпустить ли, и,
получив из-за перегородки согласие, достал пузырек, воронку, медленно отлил из большого
в маленький, наклеил ярлычок, запечатал, несмотря на просьбы Левина не делать этого, и
хотел еще завертывать. Этого Левин уже не мог выдержать; он решительно вырвал у него из
рук пузырек и побежал в большие стеклянные двери. Доктор не вставал еще, и лакей,
занятый теперь постилкой ковра, отказался будить. Левин, не торопясь, достал
десятирублевую бумажку и, медленно выговаривая слова, но и не теряя времени, подал ему
бумажку и объяснил, что Петр Дмитрич (как велик и значителен казался теперь Левину
прежде столь неважный Петр Дмитрич!) обещал быть во всякое время, что он, наверно, не
рассердится, и потому чтобы он будил сейчас.
Лакей согласился, пошел наверх и попросил Левина в приемную.
Левину слышно было за дверью, как кашлял, ходил, мылся и что-то говорил доктор.
Прошло минуты три; Левину казалось, что прошло больше часа. Он не мог более
дожидаться.
– Петр Дмитрич, Петр Дмитрич! – умоляющим голосом заговорил он в отворенную
дверь. – Ради бога, простите меня. Примите меня, как есть. Уже более двух часов.
– Сейчас, сейчас! – отвечал голос, и Левин с изумлением слышал, что доктор говорил
это улыбаясь.
– На одну минутку…
– Сейчас.
Прошло еще две минуты, пока доктор надевал сапоги, и еще две минуты, пока доктор
надевал платье и чесал голову.
– Петр Дмитрич! – жалостным голосом начал было опять Левин, но в это время вышел
доктор, одетый и причесанный. «Нет совести у этих людей, – подумал Левин. – Чесаться,
пока мы погибаем!»
– Доброе утро! – подавая ему руку и точно дразня его своим спокойствием, сказал ему
доктор. – Не торопитесь. Ну-с?
Стараясь как можно быть обстоятельнее, Левин начал рассказывать все ненужные
подробности о положении жены, беспрестанно перебивая свой рассказ просьбами о том,
чтобы доктор сейчас же с ним поехал.
– Да вы не торопитесь. Ведь вы не знаете. Я не нужен, наверное, но я обещал и,
пожалуй, приеду. Но спеху нет. Вы садитесь, пожалуйста, не угодно ли кофею?
Левин посмотрел на него, спрашивая взглядом, смеется ли он над ним. Но доктор и не
думал смеяться.
– Знаю-с, знаю, – сказал доктор улыбаясь, – я сам семейный человек; но мы, мужья, в
эти минуты самые жалкие люди. У меня есть пациентка, так ее муж при этом всегда убегает
в конюшню.
– Но как вы думаете, Петр Дмитрич? Вы думаете, что может быть благополучно?
– Все данные за благополучный исход.
– Так вы сейчас приедете? – сказал Левин, со злобой глядя на слугу, вносившего кофей.
– Через часик.
– Нет, ради бога!
– Ну, так дайте кофею напьюсь.
Доктор взялся за кофей. Оба помолчали.
– Однако турок-то бьют решительно. Вы читали вчерашнюю телеграмму? – сказал
доктор, пережевывая булку.
– Нет, я не могу! – сказал Левин, вскакивая. – Так через четверть часа вы будете?
– Через полчаса.
– Честное слово?
Когда Левин вернулся домой, он съехался с княгиней, и они вместе подошли к двери
спальни. У княгини были слезы на глазах, и руки ее дрожали. Увидав Левина, она поняла его