Page 4 - Дворянское гнездо

Марья Дмитриевна встала; Сергей Петрович тоже встал и поклонился. «Елене
Михайловне наше нижайшее», – проговорил он и, отойдя в угол для приличия, принялся
сморкать свой длинный и правильный нос.
– Какая у него чудесная лошадь! – продолжала девочка. – Он сейчас был у калитки и
сказал нам с Лизой, что к крыльцу подъедет.
Послышался топот копыт, и стройный всадник на красивом гнедом коне показался на
улице и остановился перед раскрытым окном.

III

– Здравствуйте, Марья Дмитриевна! – воскликнул звучным и приятным голосом
всадник. – Как вам нравится моя новая покупка? Марья Дмитриевна подошла к окну.
– Здравствуйте, Woldemar! Ах, какая славная лошадь! У кого вы ее купили?
– У ремонтера… Дорого взял, разбойник.
– Как ее зовут?
1
– Орландом… Да это имя глупо; я хочу переменить… Eh bien, eh bien, mon garcon… [ ]
Какой неугомонный! Конь фыркал, переступал ногами и махал опененною мордой.
– Леночка, погладьте ее, не бойтесь…
Девочка протянула из окна руку, но Орланд вдруг взвился на дыбы и бросился в
сторону. Всадник не потерялся, взял коня в шенкеля, вытянул его хлыстом по шее и,
несмотря на его сопротивление, поставил его опять перед окном.
2
– Prenez garde, prenez garde [ ], – твердила Марья Дмитриевна.
– Леночка, поласкайте его, – возразил всадник, – я не позволю ему вольничать.
Девочка опять протянула руку и робко коснулась трепетавших ноздрей Орланда,
который беспрестанно вздрагивал и грыз удила.
– Браво! – воскликнула Марья Дмитриевна, – а теперь слезьте и придите к нам.
Всадник лихо повернул коня, дал ему шпоры и, проскакав коротким галопом по улице,
въехал на двор. Минуту спусти он вбежал, помахивая хлыстиком, из двери передней в
гостиную; в то же время на пороге другой двери показалась стройная, высокая, черноволосая
девушка лет девятнадцати – старшая дочь Марьи Дмитриевны, Лиза.

IV

Молодой человек, с которым мы только что познакомили читателей, прозывался
Владимиром Николаичем Паншиным. Он служил в Петербурге чиновником по особым
поручениям в министерстве внутренних дел. В город О… он приехал для исполнения
временного казенного поручения и состоял в распоряжении губернатора, генерала
Зонненберга, которому доводился дальним родственником. Отец Паншина, отставной
штабс-ротмистр, известный игрок, человек с сладкими глазами, помятым лицом и
нервической дерготней в губах, весь свой век терся между знатью, посещал английские
клубы обеих столиц и слыл за ловкого, не очень надежного, но милого и задушевного
малого. Несмотря на всю свою ловкость, он находился почти постоянно на самом рубеже
нищеты и оставил своему единственному сыну состояние небольшое и расстроенное. Зато
он, по-своему, позаботился об его воспитании: Владимир Николаич говорил по-французски
прекрасно, по-английски хорошо, по-немецки дурно. Так оно и следует: порядочным людям
стыдно говорить хорошо по-немецки; но пускать в ход германское словцо в некоторых,

1 Ну, ну, мой мальчик… (франц.).

2 Осторожнее, осторожнее (франц.).