Page 22 - Гобсек

— Правильно.
— Ну, так как же, сударь?
— А вот как! Я знаю вашу жену, она подчинена мужу, — согласен с вами; ей еще и
другим приходится подчиняться, — но ваших бриллиантов я не знаю . Если ваша супруга
подписывает векселя, то, очевидно, она может и заключать коммерческие сделки, покупать
бриллианты или брать их на комиссию для продажи. Это бывает.
— Прощайте, сударь! — воскликнул граф, бледнея от гнева. — Существует суд.
— Правильно.
— Вот этот господин, — добавил граф, указывая на меня, — был свидетелем продажи.
— Возможно.
Граф направился к двери.
Видя, что дело принимает серьезный оборот, я решил вмешаться и примирить
противников.
— Граф, — сказал я, — вы правы, но и господин Гобсек не виноват. Вы не можете
привлечь его к суду, оставив вашу жену в стороне, а этим процессом будет опозорена не
только она одна. Я стряпчий и, как должностное лицо да и просто как порядочный человек,
считаю себя обязанным подтвердить, что продажа произведена в моем присутствии. Но я не
думаю, что вам удастся расторгнуть эту сделку как незаконную, и нелегко будет установить,
что проданы именно ваши бриллианты. По справедливости вы правы, но по букве закона вы
потерпите поражение. Господин Гобсек-человек честный и не станет отрицать, что купил
бриллианты очень выгодно для себя, да и я по долгу и по совести засвидетельствую это. Но
если вы затеете тяжбу, исход ее крайне сомнителен. Советую вам пойти на мировую с
господином Гобсеком. Он ведь может доказать на суде свою добросовестность, а вам все
равно придется вернуть сумму, уплаченную им. Согласитесь считать свои бриллианты в
закладе на семь, на восемь месяцев, даже на год, если раньше этого срока вы не в состоянии
вернуть деньги, полученные графиней. А может быть, вы предпочтете выкупить их сегодня
же, представив достаточные для этого гарантии?
Ростовщик преспокойно макал хлеб в кофе и завтракал с полнейшей невозмутимостью,
но, услышав слова «пойти на мировую», бросил на меня взгляд, говоривший: «Молодец!
Ловко пользуешься моими уроками!» Я ответил ему взглядом, который он прекрасно понял:
«Дело очень сомнительное и грязное, надо вам немедленно заключить полюбовное
соглашение». Гобсек не мог прибегнуть к запирательству, зная, что я скажу на суде всю
правду. Граф поблагодарил меня благосклонной улыбкой. После долгих обсуждений, в
которых хитростью и алчностью Гобсек заткнул бы за пояс участников любого
дипломатического конгресса, я составил акт, где граф признавал, что получил от Гобсека
восемьдесят пять тысяч франков, включая в эту сумму и проценты по ссуде, а Гобсек
обязывался при уплате ему всей суммы долга вернуть бриллианты графу.
— Какая расточительность! — горестно воскликнул муж графини, подписывая акт. —
Как перебросить мост через эту бездонную пропасть?
— Сударь, много у вас детей? — серьезным тоном спросил Гобсек.
Граф от этих слов вздрогнул, как будто старый ростовщик, словно опытный врач, сразу
нащупал больное место. Он ничего не ответил.
— Так, так, — пробормотал Гобсек, поняв его угрюмое молчание. — Я вашу историю
наизусть знаю. Эта женщина — демон, а вы, должно быть, все еще любите ее. Понимаю! Она
даже и меня в волнение привела. Может быть, вы хотите спасти свое состояние, сберечь его
для одного или для двух своих детей? Советую вам: бросьтесь в омут светских удовольствий,
играйте для виду в карты, проматывайте деньги да почаще приходите к Гобсеку. В светских
кругах будут называть меня жидом, эфиопом, ростовщиком, грабителем, говорить, что я
разоряю вас. Мне наплевать! За оскорбление обидчик дорого поплатится! Ваш покорный
слуга прекрасно стреляет из пистолета и владеет шпагой. Это всем известно. А еще, советую
вам, найдите надежного друга, если можете, и путем фиктивной продажной сделки передайте
ему все свое имущество… Как это у вас, юристов, называется? Фидеикомисс, кажется? —