Page 130 - Идиот

пять, заметили лежавшего, и собралась толпа. Целая лужица крови около головы вселяла
недоумение: сам ли человек расшибся или "был какой грех"? Скоро однако же некоторые
различили падучую; один из номерных признал в князе давешнего постояльца. Смятение
разрешилось, наконец, весьма счастливо по одному счастливому обстоятельству.
Коля Иволгин, обещавшийся быть к четырем часам в Весах и поехавший вместо того в
Павловск, по одному внезапному соображению отказался "откушать" у генеральши
Епанчиной, а приехал обратно в Петербург и поспешил в Весы, куда и явился около семи
часов вечера. Узнав по оставленной ему записке, что князь в городе, он устремился к нему по
сообщенному в записке адресу. Известившись в гостинице, что князь вышел, он спустился
вниз, в буфетные комнаты и стал дожидаться, кушая чай и слушая орган. Случайно услышав
разговор о приключившемся с кем-то припадке, он бросился на место, по верному
предчувствию, и узнал князя. Тотчас же были приняты надлежащие меры. Князя перенесли в
его номер; он хоть и очнулся, но в полное сознание довольно долго не приходил. Доктор,
приглашенный для осмотра разбитой головы, дал примочку и обќявил, что опасности от
ушибов нет ни малейшей. Когда же, уже чрез час, князь довольно хорошо стал понимать
окружающее, Коля перевез его в карете из гостиницы к Лебедеву. Лебедев принял больного с
необыкновенным жаром и с поклонами. Для него же ускорил и переезд на дачу; на третий
день все уже были в Павловске.

VI.

Дача Лебедева была небольшая, но удобная и даже красивая. Часть ее, назначавшаяся в
наем, была особенно изукрашена. На террасе, довольно поместительной, при входе с улицы а
комнаты, было наставлено несколько померанцевых, лимонных и жасминных деревьев, в
больших зеленых деревянных кадках, что и составляло, по расчету Лебедева, самый
обольщающий вид. Несколько из этих деревьев он приобрел вместе с дачей, и до того
прельстился эффектом, который они производили на террасе, что решился, благодаря
случаю, прикупить для комплекту таких же деревьев в кадках на аукционе. Когда все деревья
были наконец свезены на дачу и расставлены Лебедев несколько раз в тот день сбегал по
ступенькам террасы на улицу и с улицы любовался на свое владение, каждый раз мысленно
надбавляя сумму, которую предполагал запросить с будущего своего дачного жильца.
Расслабленному, тоскующему и разбитому телом князю дача очень понравилась. Впрочем, в
день переезда в Павловск, то-есть на третий день после припадка, князь уже имел по
наружности вид почти здорового человека, хотя внутренно чувствовал себя все еще
неоправившимся. Он был рад всем, кого видел кругом себя в эти три дня, рад Коле, почти от
него не отходившему, рад всему семейству Лебедева (без племянника, куда-то
исчезнувшего), рад самому Лебедеву; даже с удовольствием принял посетившего его еще в
городе генерала Иволгина. В самый день переезда, состоявшегося уже к вечеру, вокруг него
на террасе собралось довольно много гостей: сперва пришел Ганя, которого князь едва узнал,
- так он за все это время переменился и похудел. Затем явились Варя и Птицын, тоже
павловские дачники. Генерал же Иволгин находился у Лебедева на квартире почти
бессменно, даже, кажется, вместе с ним переехал. Лебедев старался не пускать его к князю и
держать при себе; обращался он с ним по приятельски; повидимому, они уже давно были
знакомы. Князь заметил, что все эти три дня они вступали иногда друг с другом в длинные
разговоры, нередко кричали и спорили, даже, кажется, об ученых предметах, что,
невидимому, доставляло удовольствие Лебедеву. Подумать можно было, что он даже
нуждался в генерале. Но те же самые предосторожности, как относительно князя, Лебедев
стал соблюдать и относительно своего семейства с самого переезда на дачу: под предлогом,
чтобы не беспокоить князя, он не пускал к нему никого, топал ногами, бросался и гонялся за
своими дочерьми, не исключая и Веры с ребенком, при первом подозрении, что они идут на