Page 134 - Идиот

удовольствии пользоваться честью его знакомства.
- Да чем же я виноват? - кричал Коля: - да сколько б я вас ни уверял, что князь почти
уже здоров, вы бы не захотели поверить, потому что представить его на смертном одре было
гораздо интереснее.
- Надолго ли к нам? - обратилась к князю Лизавета Прокофьевна.
- На все лето и, может быть, дольше.
- Ты ведь один? Не женат?
- Нет, не женат, - улыбнулся князь наивности пущенной шпильки.
- Улыбаться нечего; это бывает. Я про дачу: зачем не к нам переехал? У нас целый
флигель пустой. Впрочем, как хочешь. Это у него нанимаешь? У этого? - прибавила она
вполголоса, кивнув на Лебедева. - Что он все кривляется?
В эту минуту из комнат вышла на террасу Вера, по своему обыкновению, с ребенком на
руках. Лебедев, извивавшийся около стульев и решительно не знавший куда девать себя, но
ужасно не хотевший уйти, вдруг набросился на Веру, замахал на нее руками, гоня прочь с
террасы, и даже, забывшись, затопал ногами.
- Он сумасшедший? - прибавила вдруг генеральша.
- Нет, он…
- Пьян, может быть? Не красива же твоя компания, - отрезала она, захватив в своем
взгляде и остальных гостей; - а впрочем, какая милая девушка! Кто такая?
- Это Вера Лукьяновна, дочь этого Лебедева.
- А!.. Очень милая. Я хочу с ней познакомиться.
Но Лебедев, расслышавший похвалы Лизаветы Прокофьевны, уже сам тащил дочь,
чтобы представить ее.
- Сироты, сироты! - таял он, подходя: - и этот ребенок на руках ее - сирота, сестра ее,
дочь Любовь, и рождена в наизаконнейшем браке от новопреставленной Елены, жены моей,
умершей тому назад шесть недель, в родах, по соизволению господню… да-с… вместо
матери, хотя только сестра и не более, как сестра… не более, не более…
- А ты, батюшка, не более как дурак, извини меня. Ну, довольно, сам понимаешь, я
думаю, - отрезала вдруг Лизавета Прокофьевна в чрезвычайном негодовании.
- Истинная правда! - почтительнейше и глубоко поклонился Лебедев.
- Послушайте, господин Лебедев, правду про вас говорят, что вы Апокалипсис
толкуете? - спросила Аглая.
- Истинная правда… пятнадцатый год.
- Я о вас слышала. О вас и в газетах печатали, кажется?
- Нет, это о другом толкователе, о другом-с, и тот помер, а я за него остался, - вне себя
от радости проговорил Лебедев.
- Сделайте одолжение, растолкуйте мне когда-нибудь на-днях, по соседству. Я ничего
не понимаю в Апокалипсисе.
- Не могу не предупредить вас, Аглая Ивановна, что все это с его стороны одно
шарлатанство, поверьте, - быстро ввернул вдруг генерал Иволгин, ждавший точно на
иголочках и желавший изо всех сил как-нибудь начать разговор; он уселся рядом с Аглаей
Ивановной; - конечно, дача имеет свои права, - продолжал он, - и свои удовольствия, и прием
такого необычайного интруса для толкования Апокалипсиса есть затея как и другая, и даже
затея замечательная по уму, но я… Вы, кажется, смотрите на меня с удивлением? Генерал
Иволгин, имею честь рекомендоваться. Я вас на руках носил, Аглая Ивановна.
- Очень рада. Мне знакомы Варвара Ардалионовна и Нина Александровна, -
пробормотала Аглая, всеми силами крепясь, чтобы не расхохотаться.
Лизавета Прокофьевна вспыхнула. Что-то давно накопившееся в ее душе вдруг
потребовало исхода. Она терпеть не могла генерала Иволгина, с которым когда-то была
знакома, только очень давно.
- Лжешь, батюшка, по своему обыкновению, никогда ты ее на руках не носил, -
отрезала она ему в негодовании.