Page 137 - Идиот

- Просто-за-просто, есть одно странное русское стихотворение, - вступился наконец
князь Щ., очевидно, желая поскорее замять и переменить разговор: - про "рыцаря бедного",
отрывок без начала и конца. С месяц назад как-то раз смеялись все вместе после обеда и
искали, по обыкновению, сюжета для будущей картины Аделаиды Ивановны. Вы знаете, что
общая семейная задача давно уже в том, чтобы сыскать сюжет для картины Аделаиды
Ивановны. Тут и напали на "рыцаря бедного", кто первый, не помню…
- Аглая Ивановна! - вскричал Коля.
- Может быть, согласен, только я не помню, - продолжал князь Щ. - Одни над этим
сюжетом смеялись, другие провозглашали, что ничего не может быть и выше, но чтоб
изобразить "рыцаря бедного" во всяком случае надо было лицо; стали перебирать лица всех
знакомых, ни одно не пригодилось, на этом дело и стало; вот и все; не понимаю, почему
Николаю Ардалионовичу вздумалось все это припомнить и вывести? Что смешно было
прежде и кстати, то совсем неинтересно теперь.
- Потому что новая глупость какая-нибудь подразумевается, язвительная и обидная, -
отрезала Лизавета Прокофьевна.
- Никакой нет глупости, кроме глубочайшего уважения, - совершенно неожиданно
важным и серьезным голосом вдруг произнесла Аглая, успевшая совершенно поправиться и
подавить свое прежнее смущение. Мало того, по некоторым признакам можно было
подумать, глядя на нее, что она сама теперь радуется, что шутка заходит все дальше и
дальше, и весь этот переворот произошел в ней именно в то мгновение, когда слишком явно
заметно стало возраставшее все более и более и достигшее чрезвычайной степени смущение
князя.
- То хохочут, как угорелые, а тут вдруг глубочайшее уважение явилось! Бешеные!
Почему уважение? Говори сейчас, почему у тебя, ни с того, ни с сего, так вдруг глубочайшее
уважение явилось?
- Потому глубочайшее уважение, - продолжала также серьезно и важно Аглая в ответ
почти на злобный вопрос матери, - потому что в стихах этих прямо изображен человек,
способный иметь идеал, во-вторых, раз поставив себе идеал, поверить ему, а поверив, слепо
отдать ему всю свою жизнь. Это не всегда в нашем веке случается. Там, в стихах этих, не
сказано, в чем собственно состоял идеал "рыцаря бедного", но видно, что это был какой-то
светлый образ, "образ чистой красоты", и влюбленный рыцарь, вместо шарфа, даже четки
себе повязал на шею. Правда, есть еще там какой-то темный, недоговоренный девиз, буквы
А, Н, Б, которые он начертал на щите своем…
- А, Н, Д, - поправил Коля.
- А я говорю А, Н, Б и так хочу говорить, - с досадой перебила Аглая, - как бы то ни
было, а ясное дело, что этому бедному рыцарю уже все равно стало: кто бы ни была и что бы
ни сделала его дама. Довольно того, что он ее выбрал и поверил ее "чистой красоте", а затем
уже преклонился пред нею навеки; в том-то и заслуга, что если б она потом хоть воровкой
была, то он все-таки должен был ей верить и за ее чистую красоту копья ломать. Поэту
хотелось, кажется, совокупить в один чрезвычайный образ все огромное понятие
средневековой рыцарской платонической любви какого-нибудь чистого и высокого рыцаря;
разумеется, все это идеал. В "рыцаре же бедном" это чувство дошло уже до последней
степени, до аскетизма; надо признаться, что способность к такому чувству много обозначает,
и что такие чувства оставляют по себе черту глубокую и весьма с одной стороны
похвальную, не говоря уже о Дон-Кихоте. "Рыцарь бедный" тот же Дон-Кихот, не только
серьезный, а не комический. Я сначала не понимала и смеялась, а теперь люблю "рыцаря
бедного", а главное, уважаю его подвиги.
Так кончила Аглая, и глядя на нее, даже трудно было поверить, серьезно она говорит
или смеется.
- Ну, дурак какой-нибудь и он, и его подвиги! - решила генеральша. - Да и ты, матушка,
завралась, целая лекция; даже не годится, по-моему, с твоей стороны. Во всяком случае
непозволительно. Какие стихи? Прочти, верно знаешь! Я непременно хочу знать эти стихи.