Page 137 - Идиот
P. 137

- Просто-за-просто,  есть  одно  странное  русское  стихотворение,  -  вступился  наконец
               князь Щ., очевидно, желая поскорее замять и переменить разговор: - про "рыцаря бедного",
               отрывок  без  начала и  конца.  С месяц назад  как-то  раз  смеялись  все  вместе  после обеда  и
               искали, по обыкновению, сюжета для будущей картины Аделаиды Ивановны. Вы знаете, что
               общая  семейная  задача  давно  уже  в  том,  чтобы  сыскать  сюжет  для  картины  Аделаиды
               Ивановны. Тут и напали на "рыцаря бедного", кто первый, не помню…
                     - Аглая Ивановна! - вскричал Коля.
                     - Может  быть,  согласен,  только  я  не  помню,  -  продолжал  князь  Щ.  -  Одни над  этим
               сюжетом  смеялись,  другие  провозглашали,  что  ничего  не  может  быть  и  выше,  но  чтоб
               изобразить "рыцаря бедного" во всяком случае надо было лицо; стали перебирать лица всех
               знакомых,  ни одно  не  пригодилось,  на  этом дело  и  стало;  вот  и все;  не  понимаю,  почему
               Николаю  Ардалионовичу  вздумалось  все  это  припомнить  и  вывести?  Что  смешно  было
               прежде и кстати, то совсем неинтересно теперь.
                     - Потому что новая глупость какая-нибудь подразумевается, язвительная и обидная,  -
               отрезала Лизавета Прокофьевна.
                     - Никакой  нет  глупости,  кроме  глубочайшего  уважения,  -  совершенно  неожиданно
               важным и серьезным голосом вдруг произнесла Аглая, успевшая совершенно поправиться и
               подавить  свое  прежнее  смущение.  Мало  того,  по  некоторым  признакам  можно  было
               подумать,  глядя  на  нее,  что  она  сама  теперь  радуется,  что  шутка  заходит  все  дальше  и
               дальше, и весь этот переворот произошел в ней именно в то мгновение, когда слишком явно
               заметно стало возраставшее все более и более и достигшее чрезвычайной степени смущение
               князя.
                     - То  хохочут,  как  угорелые,  а  тут  вдруг  глубочайшее  уважение  явилось!  Бешеные!
               Почему уважение? Говори сейчас, почему у тебя, ни с того, ни с сего, так вдруг глубочайшее
               уважение явилось?
                     - Потому глубочайшее уважение, - продолжала также серьезно и важно Аглая в ответ
               почти  на  злобный  вопрос  матери,  -  потому  что  в  стихах  этих  прямо  изображен  человек,
               способный иметь идеал, во-вторых, раз поставив себе идеал, поверить ему, а поверив, слепо
               отдать ему всю свою жизнь. Это не всегда в нашем веке случается. Там, в стихах этих, не
               сказано, в чем собственно состоял идеал "рыцаря бедного", но видно, что это был какой-то
               светлый образ, "образ чистой красоты", и влюбленный рыцарь, вместо шарфа, даже четки
               себе повязал на шею. Правда, есть еще там какой-то темный, недоговоренный девиз, буквы
               А, Н, Б, которые он начертал на щите своем…
                     - А, Н, Д, - поправил Коля.
                     - А я говорю А, Н, Б и так хочу говорить, - с досадой перебила Аглая, - как бы то ни
               было, а ясное дело, что этому бедному рыцарю уже все равно стало: кто бы ни была и что бы
               ни сделала его дама. Довольно того, что он ее выбрал и поверил ее "чистой красоте", а затем
               уже преклонился пред нею навеки; в том-то и заслуга, что если б она потом хоть воровкой
               была,  то  он  все-таки  должен  был  ей  верить  и  за  ее  чистую  красоту  копья  ломать.  Поэту
               хотелось,  кажется,  совокупить  в  один  чрезвычайный  образ  все  огромное  понятие
               средневековой рыцарской платонической любви какого-нибудь чистого и высокого рыцаря;
               разумеется,  все  это  идеал.  В  "рыцаре  же  бедном"  это  чувство  дошло  уже  до  последней
               степени, до аскетизма; надо признаться, что способность к такому чувству много обозначает,
               и  что  такие  чувства  оставляют  по  себе  черту  глубокую  и  весьма  с  одной  стороны
               похвальную,  не  говоря  уже  о  Дон-Кихоте.  "Рыцарь  бедный"  тот  же  Дон-Кихот,  не только
               серьезный,  а  не  комический.  Я  сначала  не  понимала и  смеялась,  а  теперь  люблю  "рыцаря
               бедного", а главное, уважаю его подвиги.
                     Так кончила Аглая, и глядя на нее, даже трудно было поверить, серьезно она говорит
               или смеется.
                     - Ну, дурак какой-нибудь и он, и его подвиги! - решила генеральша. - Да и ты, матушка,
               завралась,  целая  лекция;  даже  не  годится,  по-моему,  с  твоей  стороны.  Во  всяком  случае
               непозволительно. Какие стихи? Прочти, верно знаешь! Я непременно хочу знать эти стихи.
   132   133   134   135   136   137   138   139   140   141   142