Page 188 - Идиот

если вы не нынче встретитесь, даже до завтра отложите, а то он опять сконфузится. Он
давеча утром говорил, что уже целые полгода не чувствовал себя так хорошо и в силах; даже
кашляет втрое меньше.
Князь заметил, что Аглая вдруг вышла из своего места и подошла к столу. Он не смел
на нее посмотреть, но он чувствовал всем существом, что в это мгновение она на него
смотрит и, может быть, смотрит грозно, что в черных глазах ее непременно негодование, и
лицо вспыхнуло.
- А мне кажется, Николай Ардалионович, что вы его напрасно сюда перевезли, если это
тот самый чахоточный мальчик, который тогда заплакал и к себе звал на похороны, - заметил
Евгений Павлович; - он так красноречиво тогда говорил про стену соседнего дома, что ему
непременно взгрустнется по этой стене, будьте уверены.
- Правду сказал: рассорится, подерется с тобой и уедет, - вот тебе сказ!
И Лизавета Прокофьевна с достоинством придвинула к себе корзинку с своим шитьем,
забыв, что уже все подымались на прогулку.
- Я припоминаю, что он стеной этой очень хвастался, - подхватил опять Евгений
Павлыч, - без этой стены ему нельзя будет красноречиво умереть, а ему очень хочется
красноречива умереть.
- Так что же? - пробормотал князь. - Если вы не захотите ему простить, так он и без вас
помрет… Теперь он для деревьев переехал.
- О, с моей стороны я ему все прощаю: можете ему это передать.
- Это не так надо понимать, - тихо и как бы нехотя ответил князь, продолжая смотреть в
одну точку на полу и не подымая глаз, - надо так, чтоб и вы согласились принять от него
прощение.
- Я-то в чем тут? В чем я пред ним виноват?
- Если не понимаете, так… но вы ведь понимаете; ему хотелось тогда… всех вас
благословить и от вас благословение получить, вот и все…
- Милый князь, - как-то опасливо подхватил поскорее князь Щ., переглянувшись кое с
кем из присутствовавших, - рай на земле не легко достается; а вы все-таки несколько на рай
рассчитываете; рай вещь трудная, князь, гораздо труднее, чем кажется вашему прекрасному
сердцу. Перестанемте лучше, а то мы все опять, пожалуй, сконфузимся, и тогда…
- Пойдемте на музыку, - резко проговорила Лизавета Прокофьевна, сердито подымаясь
с места. За нею встали все.

II.

Князь вдруг подошел к Евгению Павловичу.
- Евгений Павлыч, - сказал он с странною горячностью, схватив его за руку, - будьте
уверены, что я вас считаю за самого благороднейшего и лучшего человека, несмотря ни на
что; будьте в этом уверены…
Евгений Павлович даже отступил на шаг от удивления. Мгновение он удерживался от
нестерпимого припадка смеха; но, приглядевшись ближе, он заметил, что князь был как бы
не в себе, по крайней мере в каком-то особенном состоянии.
- Бьюсь об заклад, - вскричал он, - что вы, князь, хотели совсем не то сказать и, может
быть, совсем и не мне… Но что с вами? Не дурно ли вам?
- Может быть, очень может быть, и вы очень тонко заметили, что, может быть, я не к
вам хотел подойти.
Сказав это, он как-то странно и даже смешно улыбнулся, но вдруг, как бы
разгорячившись, воскликнул:
- Не напоминайте мне про мой поступок три дня назад! Мне очень стыдно было эти три
дня… Я знаю, что я виноват…