Page 211 - Идиот

- Нападает на просвещение, проповедует изуверство двенадцатого столетия, кривляется
и даже безо всякой сердечной невинности: сам-то чем он дом нажил? позвольте спросить, -
говорил он вслух, останавливая всех и каждого.
- Я видел настоящего толкователя Апокалипсиса, - говорил генерал в другом углу,
другим слушателям и между прочим Птицыну, которого ухватил за пуговицу, - покойного
Григория Семеновича Бурмистрова: тот, так сказать, прожигал сердца. И во-первых, надевал
очки, развертывал большую старинную книгу в черном кожаном переплете, ну, и при этом
седая борода, две медали за пожертвования. Начинал сурово и строго, пред ним склонялись
генералы, а дамы в обморок падали, ну - а этот заключает закуской! Ни на что не похоже!
Птицын, слушавший генерала, улыбался и как будто собирался взяться за шляпу, но
точно не решался или беспрерывно забывал о своем намерении. Ганя, еще до того времени,
как встали из-за стола, вдруг перестал пить и отодвинул от себя бокал; что-то мрачное
прошло по лицу его. Когда встали из-за стола, он подошел к Рогожину и сед с ним рядом.
Можно было подумать, что они в самых приятельских отношениях. Рогожин, который
вначале тоже несколько раз было собирался потихоньку уйти, сидел теперь неподвижно,
потупив голову и как бы тоже забыв, что хотел уходить. Во весь вечер он не выпил ни одной
капли вина и был очень задумчив; изредка только поднимал глаза и оглядывал всех и
каждого. Теперь же можно было подумать, что он чего-то здесь ждет, чрезвычайно для него
важного, и до времени решился не уходить.
Князь выпил всего два или три бокала и был только весел. Привстав из-за стола, он
встретил взгляд Евгения Павловича, вспомнил о предстоящем между ними объяснении и
улыбнулся приветливо. Евгений Павлович кивнул ему головой и вдруг показал на Ипполита,
которого пристально наблюдал в эту самую минуту. Ипполит спал, протянувшись на диване.
- Зачем, скажите, затесался к вам этот мальчишка, князь? - сказал он вдруг с такою
явною досадой и даже со злобой, что князь удивился. - Бьюсь об заклад, у него недоброе на
уме!
- Я заметил, - сказал князь, - мне показалось, по крайней мере, что он вас слишком
интересует сегодня, Евгений Павлыч; это правда?
- И прибавьте: при моих собственных обстоятельствах мне и самому есть о чем
задуматься, так что я сам себе удивляюсь, что весь вечер не могу оторваться от этой
противной физиономии!
- У него лицо красивое…
- Вот, вот, смотрите! - крикнул Евгений Павлович, дернув за руку князя: - вот!..
Князь еще раз с удивлением оглядел Евгения Павловича.

V.

Ипполит, под конец диссертации Лебедева вдруг заснувший на диване, теперь вдруг
проснулся, точно кто его толкнул в бок, вздрогнул, приподнялся, осмотрелся кругом и
побледнел; в каком-то даже испуге озирался он кругом; но почти ужас выразился в его лице,
когда он все припомнил и сообразил:
- Что, они расходятся? Кончено? все кончено? Взошло солнце? - спрашивал он
тревожно, хватая за руку князя: - который час? Ради бога: час? Я проспал. Долго я спал? -
прибавил он чуть не с отчаянным видом, точно он проспал что-то такое, от чего, по крайней
мере, зависела вся судьба его.
- Вы спали семь или восемь минут, - ответил Евгений Павлович.
Ипполит жадно посмотрел на него и несколько мгновений соображал.
- А… только! Стало быть, я…
И он глубоко и жадно перевел дух, как бы сбросив с себя чрезвычайную тягость. Он
догадался, наконец, что ничего "не кончено", что еще не рассвело, что гости встали из-за