Page 213 - Идиот

князь. Я писал это вчера весь день, потом ночь и кончил сегодня утром; ночью под утро я
видел сон…
- Не лучше ли завтра? - робко перебил князь.
- Завтра "времени больше не будет"! - истерически усмехнулся Ипполит. - Впрочем, не
беспокойтесь, я прочту в сорок минут, ну - в час… И видите как все интересуются; все
подошли; все на мою печать смотрят, и ведь не запечатай я статью в пакет, не было бы
никакого эффекта! Ха-ха! Вот что она значит, таинственность! Распечатывать или нет,
господа? - крикнул он, смеясь своим странным смехом и сверкая глазами. - Тайна! Тайна! А
помните, князь, кто провозгласил, что "времени больше не будет"? Это провозглашает
огромный и могучий ангел в Апокалипсисе.
- Лучше не читать! - воскликнул вдруг Евгений Павлович, но с таким нежданным в нем
видом беспокойства, что многим показалось это странным.
- Не читайте! - крикнул и князь, положив на пакет руку.
- Какое чтение? теперь закуска, - заметил кто-то. - Статья? В журнал что ли? -
осведомился другой. - Может, скучно? - прибавил третий. - Да что тут такое? -
осведомлялись остальные. Но пугливый жест князя точно испугал и самого Ипполита.
- Так… не читать? - прошептал он ему как-то опасливо, с кривившеюся улыбкой на
посиневших губах: - не читать? - пробормотал он, обводя взглядом всю публику, все глаза и
лица, и как будто цепляясь опять за всех с прежнею, точно набрасывающеюся на всех
экспансивностью: - вы… боитесь? - повернулся он опять к князю.
- Чего? - спросил тот, все более и более изменяясь.
- Есть у кого-нибудь двугривенный, двадцать копеек? - вскочил вдруг Ипполит со
стула, точно его сдернули: - какая-нибудь монетка?
- Вот! - подал тотчас же Лебедев; у него мелькнула мысль, что больной Ипполит
помешался.
- Вера Лукьяновна! - торопливо пригласил Ипполит: - возьмите, бросьте на стол: орел
или решетка? Орел - так читать!
Вера испуганно посмотрела на монетку, на Ипполита, потом на отца и как-то неловко,
закинув кверху голову, как бы в том убеждении, что уж ей самой не надо смотреть на
монетку, бросила ее на стол. Выпал орел.
- Читать! - прошептал Ипполит, как будто раздавленный решением судьбы; он не
побледнел бы более, если б ему прочли смертный приговор. - А впрочем, - вздрогнул он
вдруг, помолчав с полминуты, - что это? Неужели я бросал сейчас жребий? - с тою же
напрашивающеюся откровенностью осмотрел он всех кругом. - Но ведь это удивительная
психологическая черта! - вскричал он вдруг, обращаясь к князю, в искреннем изумлении: -
это… это непостижимая черта, князь! - подтвердил он, оживляясь и как бы приходя в себя: -
это вы запишите, князь, запомните, вы ведь, кажется, собираете материалы насчет смертной
казни… Мне говорили, ха-ха! О, боже, какая бестолковая нелепость! - Он сел на диван,
облокотился на стол обоими локтями и схватил себя за голову. - Ведь это даже стыдно!.. А
чорт ли мне в том, что стыдно, - поднял он почти тотчас же голову. - Господа! Господа, я
распечатываю пакет, - провозгласил он с какою-то внезапною решимостию, - я… я, впрочем,
не принуждаю слушать!..
Дрожащими от волнения руками он распечатал пакет, вынул из него несколько
листочков почтовой бумаги, мелко исписанных, положил их пред собой и стал расправлять
их.
- Да что это? Да что тут такое? Что будут читать? - мрачно бормотали некоторые;
другие молчали. Но все уселись и смотрели с любопытством. Может быть, действительно
ждали чего-то необыкновенного. Вера уцепилась за стул отца и от испуга чуть не плакала;
почти в таком же испуге был и Коля. Уже усевшийся Лебедев вдруг приподнялся, схватился
за свечки и приблизил их ближе к Ипполиту, чтобы светлее было читать.
- Господа, это… это вы увидите сейчас что такое, - прибавил для чего-то Ипполит и
вдруг начал чтение: "Необходимое объяснение". Эпиграф: "Aprиs moi le dйluge"… Фу, чорт