Page 64 - Идиот

она дрожала и, казалось, тотчас упадет в обморок.
- А коли так - сто! Сегодня же сто тысяч представлю! Птицын, выручай, руки
нагреешь!
- Ты с ума сошел! - прошептал вдруг Птицын, быстро подходя к нему и хватая его за
руку: - ты пьян, за будочниками пошлют. Где ты находишься?
- Спьяна врет, - проговорила Настасья Филипповна, как бы поддразнивая его.
- Так не вру же, будут! К вечеру будут. Птицын, выручай, процентная душа, что хошь
бери, доставай к вечеру сто тысяч; докажу, что не постою! - одушевился вдруг до восторга
Рогожин.
- Но, однако, что же это такое? - грозно и внезапно воскликнул рассердившийся
Ардалион Александрович, приближаясь к Рогожину. Внезапность выходки молчавшего
старика придала ей много комизма. Послышался смех.
- Это еще откуда? - засмеялся Рогожин: - пойдем, старик, пьян будешь!
- Это уж подло! - крикнул Коля, совсем плача от стыда и досады.
- Да неужели же ни одного между вами не найдется, чтоб эту бесстыжую отсюда
вывести! - вскрикнули вдруг, вся трепеща от гнева, Варя.
- Это меня-то бесстыжею называют! - с пренебрежительною веселостью отпарировала
Настасья Филипповна: - а я-то как дура приехала их к себе на вечер звать! Вот как ваша
сестрица меня третирует, Гаврила Ардалионович!
Несколько времени Ганя стоял как молнией пораженный при выходке сестры; но
увидя, что Настасья Филипповна этот раз действительно уходит, как исступленный бросился
на Варю и в бешенстве схватил ее за руку:
- Что ты сделала? - вскричал он, глядя на нее, как бы желая испепелить ее на этом же
месте. Он решительно потерялся и плохо соображал.
- Что сделала? Куда ты меня тащишь? Уж не прощения ли просить у ней, за то, что она
твою мать оскорбила и твой дом срамить приехала, низкий ты человек? - крикнула опять
Варя, торжествуя и с вызовом смотря на брата.
Несколько мгновений они простояли так друг против друга, лицом к лицу. Ганя все еще
держал ее руку в своей руке. Варя дернула раз, другой, изо всей силы, но не выдержала и
вдруг, вне себя, плюнула брату в лицо.
- Вот так девушка! - крикнула Настасья Филипповна. - Браво, Птицын, я вас
поздравляю!
У Гани в глазах помутилось, и он, совсем забывшись, изо всей силы замахнулся на
сестру. Удар пришелся бы ей непременно в лицо. Но вдруг другая рука остановила на лету
Ганину руку.
Между ним и сестрой стоял князь.
- Полноте, довольно! - проговорил он настойчиво, но тоже весь дрожа, как от
чрезвычайно сильного потрясения.
- Да вечно, что ли, ты мне дорогу переступать будешь! - заревел Ганя, бросив руку
Вари, и освободившеюся рукой, в последней степени бешенства, со всего размаха дал князю
пощечину.
- Ах! - всплеснул руками Коля: - ах, боже мой! Раздались восклицания со всех сторон.
Князь побледнел. Странным и укоряющим взглядом поглядел он Гане прямо в глаза; губы
его дрожали и силились что-то проговорить; какая-то странная и совершенно неподходящая
улыбка кривила их.
- Ну, это пусть мне… а ее… все-таки не дам!.. - тихо проговорил он наконец, но вдруг
не выдержал, бросил Ганю, закрыл руками лицо, отошел в угол, стал лицом к стене и
прерывающимся голосом проговорил:
- О, как вы будете стыдиться своего поступка!
Ганя, действительно, стоял как уничтоженный. Коля бросился обнимать и целовать
князя; за ним затеснились Рогожин, Варя, Птицын, Нина Александровна, все, даже старик
Ардалион Александрович.