Page 56 - Казаки

за руку.
— У меня есть деньги, — сказал он ему по-французски. «Нельзя уйти, тут надо
платить, — подумал Оленин, и ему стало так досадно на свою неловкость. — Неужели я не
могу то же делать, что и Белецкий? Не надо было идти, но раз пришел, не надо портить их
удовольствия. Надо пить по-казацки», — и, взяв чапуру (деревянную чашку, вмещающую в
себе стаканов восемь), налил вина и выпил почти всю. Девки с недоумением и почти с
испугом смотрели на него, когда он пил. Это им казалось странно и неприлично. Устенъка
поднесла им еще по стакану и поцеловалась с обоими.
— Вот, девки, загуляем, — сказала она, встряхивая на тарелке четыре монета , которые
положили они.
Оленину уже не было неловко. Он разговорился.
— Ну, теперь ты, Марьяна, поднеси с поцелуем, — сказал Белецкий, схватывая ее за
руку.
— Да я тебя так поцелую! — сказала она, шутя замахиваясь на него.
— Дедушку и без денег поцеловать можно, — подхватила другая девка.
— Вот умница! — сказал Белецкий и поцеловал отбивавшуюся девку. — Нет, ты
поднеси, — настаивал Белецкий, обращаясь к Марьяне. — Постояльцу поднеси.
И, взяв ее за руку, он подвел ее к лавке и посадил рядом с Олениным.
— Какова красавица! — сказал он, поворачивая ее голову в профиль.
Марьяна не отбивалась, а, гордо улыбаясь, повела на Оленина своими длинными
глазами.
— Красавица девка, — повторил Белецкий.
«Какова я красавица!» — повторил, казалось, взгляд Марьяны. Оленин, не отдавая себе
отчета в том, что он делал, обнял Марьяну и хотел поцеловать ее. Она вдруг вырвалась,
столкнула с ног Белецкого и крышку со стола и отскочила к печи. Начался крик, хохот.
Белецкий шептал что-то девкам, и вдруг все они выбежали из избы в сени и заперли дверь.
— За что же ты Белецкого поцеловала, а меня не хочешь? — спросил Олений.
— А так, не хочу, и все, — отвечала она, вздергивая нижнею губой и бровью. — Он
дедушка, — прибавила она, улыбаясь. Она подошла к двери и стала стучать в нее. — Что
заперлись, черти?
— Что ж, пускай они там, а мы здесь, — сказал Оленин, приближаясь к ней.
Она нахмурилась и строго отвела его от себя рукой. И вновь так величественно хороша
показалась она Оленину, что он опомнился и ему стыдно стало за то, что он делает. Он
подошел к двери и стал дергать ее.
— Белецкий, отоприте! Что за глупые шутки? Марьяна опять засмеялась своим
светлым, счастливым смехом.
— Ай боишься меня? — сказала она.
— Да ведь ты такая же сердитая, как мать.
— А ты бы больше с Ерошкой сидел, так тебя девки за это и любить бы стали. — И она
улыбалась, глядя прямо и близко в его глаза.
Он не знал, что говорить.
— А если б я к вам ходил?.. — сказал он нечаянно.
— Другое бы было, — проговорила она, встряхнув головой.
В это время Белецкий, толкнув, отворил дверь, и Марьяна отскочила на Оленина, так
что бедром ударилась о его ногу.
«Все пустяки, что я прежде думал: и любовь, и самоотвержение, и Лукашка. Одно есть
счастие: кто счастлив, тот и прав», — мелькнуло в голове Оленина, и с неожиданною для
себя силой он схватил и поцеловал красавицу Марьянку в висок и щеку. Марьяна не
рассердилась, а только громко захохотала и выбежала к другим девкам.
Вечеринка тем и кончилась. Старуха, Устенькина мать, вернувшись с работы, разругала
и разогнала всех девок.