Page 176 - Мартин Иден

– Наверное, Марииной стиркой, – был ответ. – Я уже начинаю
привыкать к этим запахам.
– Нет-нет, не то. Чем-то другим. Чем-то затхлым, тошнотворным.
Мартин потянул носом воздух.
– Ничего не чувствую, разве что застоявшийся табачный дым, – –
сказал он.

– Вот-вот. Это ужас. Почему ты так много куришь, Мартин?
– Не знаю, пожалуй, больше обычного курю, когда мне одиноко. А
потом, знаешь, это такая давняя привычка. Я приучился к куреву еще
мальчишкой.
– По-моему, довольно гадкая привычка, – упрекнула Руфь.
– Можно задохнуться, прямо как в аду.
– Это табак виноват. Мне по карману только самый дешевый. Но вот
погоди, придет чек на сорок долларов. Тогда стану курить такой, что и
ангелам покажется вроде ладана. Но ведь правда неплохо, две одобренных
рукописи за три дня? Эти сорок пять долларов покроют почти все мои
долги.
– Сорок пять долларов за два года работы? – усомнилась Руфь.
– Нет, меньше чем за неделю работы. Передай мне, пожалуйста, книгу
с того края стола, конторскую книгу в серой обложке. – Мартин раскрыл
книгу и стал быстро листать. – Да, верно. «Колокольный звон» за четыре
дня, «Водоворот» за два дня. Выходит сорок пять долларов за неделю
работы, сто восемьдесят долларов в месяц. Такого жалованья мне нигде не

получить. А я ведь только начинаю. Я хочу, чтобы у тебя столько всего
было, на это и тысячи долларов в месяц не слишком много. А пятьсот
долларов жалованья и вовсе мало. Эти сорок пять долларов только пар-.
вый шаг. То ли будет, когда возьмусь за дело всерьез. Вот тогда увидишь,
поддам тогда пару.
Руфь не поняла моряцкого оборота и опять заговорила о курении.
– У тебя и так слишком надымлено, и дело не в сорте табака.
Неприятен не сорт табака, неприятно, что ты куришь. Ты дымоход,
действующий вулкан, ходячая дымовая труба, это ужасно, Мартин, милый,
ты сам знаешь.
Она наклонилась к нему, посмотрела умоляюще, и глядя на ее нежное
лицо, в чистые ясные глаза, он вдруг, как бывало, ощутил, что недостоин

ее.
– Мне так хочется, чтобы ты больше не курил, – прошептала она. – Ну
пожалуйста… ради меня.
– Ладно, брошу, – воскликнул Мартин. – Любимая моя, я сделаю все,