Page 111 - Обыкновенная история

– Да где же он?
– Он сейчас будет. Вообразите, он дал слово мне и кузине достать непременно ложу на
завтрашний спектакль, когда, говорят, нет никакой возможности… и теперь поехал.
– И достанет; я ручаюсь за него: он гений на это. Он всегда достает мне, когда ни
знакомство, ни протекция не помогают. Где он берет и за какие деньги – это его тайна.
Приехал и Сурков. Туалет его был свеж, но в каждой складке платья, в каждой
безделице резко проглядывала претензия быть львом, превзойти всех модников и самую
моду. Если, например, мода требовала распашных фраков, так его фрак распахивался до
того, что походил на распростертые птичьи крылья; если носили откидные воротники, так он
заказывал себе такой воротник, что в своем фраке он похож был на пойманного сзади
мошенника, который рвется вон из рук. Он сам давал наставления своему портному, как
шить. Когда он явился к Тафаевой, шарф его на этот раз был приколот к рубашке булавкой
такой неумеренной величины, что она походила на дубинку.
– Ну что, достали? – раздалось со всех сторон.
Сурков только что хотел отвечать, но, увидев Адуева с племянником, вдруг
остановился и поглядел на них с удивлением.
– Предчувствует! – сказал Петр Иваныч тихо племяннику. – Ба! да он с тростью: что
это значит?
– Это что? – спросил он Суркова, показывая на трость.
– Давеча выходил из коляски… оступился и немного хромаю, – отвечал тот,
покашливая.
– Вздор! – шепнул Петр Иваныч Александру. – Заметь набалдашник: видишь золотую
львиную голову? Третьего дня он хвастался мне, что заплатил за нее Барбье шестьсот
рублей, и теперь показывает; вот тебе образчик средств, какими он действует. Сражайся и
сбей его вон с этой позиции.
Петр Иваныч указал в окно на дом, бывший напротив.
– Помни, что вазы твои, и одушевись, – прибавил он.
– На завтрашний спектакль имеете билет? – спросил Сурков Тафаеву, подходя к ней
торжественно.
– Нет.
– Позвольте вам вручить! – продолжал он и досказал весь ответ Загорецкого из «Горе
от ума».
Усы офицера слегка зашевелились от улыбки. Петр Иваныч искоса поглядел на
племянника, а Юлия Павловна покраснела. Она стала приглашать Петра Иваныча в ложу.
– Очень вам благодарен, – отвечал он, – но я завтра дежурный в театре при жене; а вот
позвольте представить вам взамен молодого человека…
Он показал на Александра.
– Я хотела просить и его; нас только трое: я с кузиной, да…
– Он вам заменит и меня, – сказал Петр Иваныч, – а в случае нужды и этого повесу.
Он указал на Суркова и начал что-то тихо говорить ей. Она при этом два раза украдкою
взглянула на Александра и улыбнулась.
– Благодарю, – отвечал Сурков, – только не худо было бы предложить этот замен
пораньше, когда не было билета: я бы посмотрел тогда, как бы заменили меня.
– Ах! я вам очень благодарна за вашу любезность, – с живостью сказала хозяйка
Суркову, – но не пригласила вас в ложу потому, что у вас есть кресло. Вы, верно,
предпочтете быть прямо против сцены… особенно в балете…
– Нет, нет, лукавите, вы не думаете этого: променять место подле вас – ни за что!
– Но оно уж обещано…
– Как? Кому?
– Monsieur Рене.
Она показала на одного из бородатых иностранцев.