Page 117 - Обыкновенная история

подругами она никогда не разлучалась, а дружба и любовь… но тут впервые мелькнула у ней
идея об этих чувствах. Надо же когда-нибудь узнать о них.
Истощив весь запас этих тем, Пуле решился наконец приступить к той заветной
тоненькой тетрадке, на заглавном листе которой крупными буквами написано: «Cours de
litérature française» 29 . Кто из нас не помнит этой тетради? Через два месяца
Юлия знала наизусть французскую литературу, то есть тоненькую тетрадку, а через три
забыла ее; но гибельные следы остались. Она знала, что был Вольтер, и иногда навязывала
ему «Мучеников 30 », а Шатобриану приписывала «Dictionnaire philosophique 31 ». Монтаня
называла M-r de Montaigne 32 и упоминала о нем иногда рядом с Гюго. Про Мольера
говорила, что он пишет для театра; из Расина выучила знаменитую тираду: «A peine nous
sortions des portes de Trezènes». 33
В мифологии ей очень понравилась комедия, разыгранная между Вулканом, Марсом и
Венерой. Она было заступилась за Вулкана, но, узнав, что он был хромой и неуклюжий, и
притом кузнец, сейчас перешла на сторону Марса. Она полюбила и басню о Семеле и
Юпитере, и об изгнании Аполлона и его проказах на земле, принимая все это так, как оно
написано, и не подозревая никакого другого значения в этих сказках. Подозревал ли сам
француз – бог знает! На вопросы ее об этой религии древних он, наморщив лоб, с важностью
отвечал ей: «Des bêtises! Mais cette bête de Vulcain devait avoir une drôle de
mine… écoutez, – прибавил он потом, прищурив немного глаза и потрепав ее по руке, –
que feriez-vous à la place de Venus?» 34 Она ничего не отвечала, но в первый раз в
жизни покраснела по неизвестной ей причине.
Француз усовершенствовал наконец воспитание Юлии тем, что познакомил ее уже не
теоретически, а практически с новой школой французской литературы. Он давал ей
наделавшие в свое время большого шуму: «Le manuscrit wert», «Les sept péchés
capitaux», «L’âne mort» 35 и целую фалангу книг, наводнявших тогда Францию и
Европу.
Бедная девушка с жадностью бросилась в этот безбрежный океан. Какими героями
казались ей Жанены, Бальзаки, Друино – и целая вереница великих мужей! Что перед их
дивными изображениями жалкая сказка о Вулкане? Венера перед этими новыми героинями
просто невинность! И она жадно читала новую школу, вероятно, читает и теперь.
Между тем как француз зашел так далеко, солидный немец не успел пройти и
грамматики: он очень важно составлял таблички склонений, спряжений, придумывал разные

29 «Курс французской литературы» (франц.)

30 «Мученики» (1809) – роман французского реакционного писателя-романтика Шатобриана Франсуа-Рене
(1768–1848). К. Маркс отмечал в его творчестве фальшивую глубину, «кокетничанье чувствами», театральность
(К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, Гиз, т. XXIV, стр. 425)

31 «Философский словарь». – Имеется в виду карманный «Философский словарь» (1764) крупнейшего
французского просветителя XVIII в. Вольтера Франсуа-Мари (1694–1778)

32 Монтень Мишель-Эйкем (1533–1592) – французский философ и писатель эпохи Возрождения. Его
«Опыты» – образец нравственно-наставительной гуманистической литературы XVI в.

33 «Едва мы вышли из Трезенских ворот» (из трагедии Расина «Федра»)

34 Глупости! Но у этого дурака Вулкана, должно быть, было глупое выражение лица. Послушайте, что
сделали бы вы на месте Венеры? (франц.)

35 «Зеленая рукопись» (Гюстава Друино), «Семь смертных грехов» (Эжена Сю), «Мертвый осел» (Жюля
Жанена) (франц.)