Page 87 - Отцы и дети

вопрос. Вчера об этом не было дискуссии.
– Я полагаю, на десять, – ответил Павел Петрович, подавая Базарову оба пистолета. –
Соблаговолите выбрать.
– Соблаговоляю. А согласитесь, Павел Петрович, что поединок наш необычаен до
смешного. Вы посмотрите только на физиономию нашего секунданта.
– Вам все желательно шутить, – ответил Павел Петрович. – Я не отрицаю странности
нашего поединка, но я считаю долгом предупредить вас, что я намерен драться серьезно. A
bon entendeur, salut! 138
– О! я не сомневаюсь в том, что мы решились истреблять друг друга; но почему же не
посмеяться и не соединить utile dulci? 139 Так-то: вы мне по-французски, а я вам по-латыни.
– Я буду драться серьезно, – повторил Павел Петрович и отправился на свое место.
Базаров, с своей стороны, отсчитал десять шагов от барьера и остановился.
– Вы готовы? – спросил Павел Петрович.
– Совершенно.
– Можем сходиться.
Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович пошел на него, заложив левую
руку в карман и постепенно поднимая дуло пистолета… «Он мне прямо в нос целит, –
подумал Базаров, – и как щурится старательно, разбойник! Однако это неприятное
ощущение. Стану смотреть на цепочку его часов…» Что-то резко зыкнуло около самого уха
Базарова, и в то же мгновенье раздался выстрел. «Слышал, стало быть ничего», – успело
мелькнуть в его голове. Он ступил еще раз и, не целясь, подавил пружинку.
Павел Петрович дрогнул слегка и хватился рукою за ляжку. Струйка крови потекла по
его белым панталонам.
Базаров бросил пистолет в сторону и приблизился к своему противнику.
– Вы ранены? – промолвил он.
– Вы имели право подозвать меня к барьеру, – проговорил Павел Петрович, – а это
пустяки. По условию каждый имеет еще по одному выстрелу.
– Ну, извините, это до другого раза, – отвечал Базаров и обхватил Павла Петровича,
который начинал бледнеть. – Теперь я уже не дуэлист, а доктор и прежде всего должен
осмотреть вашу рану. Петр! поди сюда, Петр! куда ты спрятался?
– Все это вздор… Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, – промолвил с расстановкой Павел
Петрович, – и… надо… опять… – Он хотел было дернуть себя за ус, но рука его ослабела,
глаза закатились, и он лишился чувств.
– Вот новость! Обморок! С чего бы! – невольно воскликнул Базаров, опуская Павла
Петровича на траву. – Посмотрим, что за штука? – Он вынул платок, отер кровь, пощупал
вокруг раны… – Кость цела, – бормотал он сквозь зубы, – пуля прошла неглубоко насквозь,
один мускул, vastus externus, задет. Хоть пляши через три недели!.. А обморок! Ох, уж эти
мне нервные люди! Вишь, кожа-то какая тонкая.
– Убиты-с? – прошелестел за его спиной трепетный голос Петра.
Базаров оглянулся.
– Ступай за водой поскорее, братец, а он нас с тобой еще переживет.
Но усовершенствованный слуга, казалось, не понимал его слов и не двигался с места.
Павел Петрович медленно открыл глаза. «Кончается!» – шепнул Петр и начал креститься.
– Вы правы… Экая глупая физиономия! – проговорил с насильственною улыбкой
раненый джентльмен.
– Да ступай же за водой, черт! – крикнул Базаров.

138 Имеющий уши да слышит! (фр.).

139 Полезное с приятным (лат.).