Page 88 - Отцы и дети

– Не нужно… это был минутный vertige… 140 Помогите мне сесть… вот так… Эту
царапину стоит только чем-нибудь прихватить, и я дойду домой пешком, а не то можно
дрожки за мной прислать. Дуэль, если вам угодно, не возобновляется. Вы поступили
благородно… сегодня, сегодня – заметьте.
– О прошлом вспоминать незачем, – возразил Базаров, – а что касается до будущего, то
о нем тоже не стоит голову ломать, потому что я намерен немедленно улизнуть. Дайте я вам
перевяжу теперь ногу; рана ваша – не опасная, а все лучше остановить кровь. Но сперва
необходимо этого смертного привести в чувство.
Базаров встряхнул Петра за ворот и послал его за дрожками.
– Смотри, брата не испугай, – сказал ему Павел Петрович, – не вздумай ему
докладывать.
Петр помчался; а пока он бегал за дрожками, оба противника сидели на земле и
молчали. Павел Петрович старался не глядеть на Базарова; помириться с ним он все-таки не
хотел; он стыдился своей заносчивости, своей неудачи, стыдился всего затеянного им дела,
хотя и чувствовал, что более благоприятным образом оно кончиться не могло. «Не будет, по
крайней мере, здесь торчать, – успокаивал он себя, – и на том спасибо». Молчание длилось,
тяжелое и неловкое. Обоим было нехорошо. Каждый из них сознавал, что другой его
понимает. Друзьям это сознание приятно, и весьма неприятно недругам, особенно когда
нельзя ни объясниться, ни разойтись.
– Не туго ли я завязал вам ногу? – спросил наконец Базаров.
– Нет, ничего, прекрасно, – отвечал Павел Петрович и, погодя немного, прибавил: –
Брата не обманешь, надо будет сказать ему, что мы повздорили из-за политики.
– Очень хорошо, – промолвил Базаров. – Вы можете сказать, что я бранил всех
англоманов.
– И прекрасно. Как вы полагаете, что думает теперь о нас этот человек? – продолжал
Павел Петрович, указывая на того самого мужика, который за несколько минут до дуэли
прогнал мимо Базарова спутанных лошадей и, возвращаясь назад по дороге, «забочил» и
снял шапку при виде «господ».
– Кто ж его знает! – ответил Базаров, – всего вероятнее, что ничего не думает. –
Русский мужик – это тот самый таинственный незнакомец, о котором некогда так много
толковала госпожа Ратклифф. 141 Кто его поймет? Он сам себя не понимает.
– А! вот вы как! – начал было Павел Петрович и вдруг воскликнул: – Посмотрите, что
ваш глупец Петр наделал! Ведь брат сюда скачет!
Базаров обернулся и увидал бледное лицо Николая Петровича, сидевшего на дрожках.
Он соскочил с них, прежде нежели они остановились, и бросился к брату.
– Что это значит? – проговорил он взволнованным голосом. – Евгений Васильич,
помилуйте, что это такое?
– Ничего, – отвечал Павел Петрович, – напрасно тебя потревожили. Мы немножко
повздорили с господином Базаровым, и я за это немножко поплатился.
– Да из-за чего все вышло, ради бога?
– Как тебе сказать? Господин Базаров непочтительно отозвался о сэре Роберте
Пиле. 142 Спешу прибавить, что во всем этом виноват один я, а господин Базаров вел себя
отлично. Я его вызвал.
– Да у тебя кровь, помилуй!

140 Головокружение (фр.).

141 Госпожа Ратклиф (Редклифф) – английская писательница (1764–1823). Для ее произведений
характерны описания фантастических ужасов и таинственных происшествий.

142 Пиль Роберт (1788–1850) – английский государственный деятель, консерватор.