Page 144 - Война и мир 3 том

мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что
ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бес-
сознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения,
в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая
покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные
косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от
межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и
растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто-горькому, крепкому запаху. Изо
всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался
усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посмат-
ривал на приглядевшиеся лица людей 1-го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! –
думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего-то из закрытой области дыма. –
Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это
попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать
шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный
холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая
толпа собралась у 2-го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант,
исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир
батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете,
приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного
командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или
дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сто-
рону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нере-
шительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на
краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом
глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я
не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это
и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В
одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах
пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве
большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал
на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, пере-
глянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей-то голос. Его другой раз взяли за плечи и поло-
жили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались
голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики,
приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к пере-
вязочному пункту.