Page 155 - Война и мир 3 том

Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных усло-
вий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность
полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем
себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую-нибудь кампанию на карте с известным коли-
чеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши сооб-
ражения с какого-нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех
условиях начала какого-нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Глав-
нокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда,
ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события.
Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент
этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится
в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обма-
нов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагае-
мых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей дол-
жен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто-то предлагал таковой проект.
Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда
десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, про-
тиворечит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы
выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут.
Ему предлагают, положим, 28-го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время приска-
кивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами
или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сби-
вает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда
везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит
письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокоманду-
ющего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает
новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы
самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный
генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра
местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним
посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описы-
вают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забы-
вать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам,
например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1-
го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда
как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть.
Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24-
го под Шевардиным, и 26-го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления
от Бородина до Филей.

III

Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра
позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел
на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему
руку.