Page 81 - Война и мир 3 том

Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и
в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал,
и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже,
глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам;
и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что-то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял
и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором
он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее,
то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел
ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду.
После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе,
задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и послед-
ний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не
могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к
отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая,
побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела
успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормо-
тала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой
судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она
увидала идущих к ней навстречу m-lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела
оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне
с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и
не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, изви-
нившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным
лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог
видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи-то бегущие женские шаги
по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, оче-
видно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить
ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводи-
тель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить
ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами оста-
навливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий
дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня.
Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий
вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и,
преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстрани-