Page 80 - Война и мир 4 том

– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. –
Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой,
без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я
привык что-нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы,
в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта
купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю
непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с
собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите,
пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя
остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких-нибудь глупостей. И, перебирая воспо-
минания нынешнего дня, воспоминание о французе-барабанщике представилось ему. «Нам-
то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он.
Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им
покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все
равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах
насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего-нибудь поесть…
может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом
напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко
подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И,
поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того маль-
чика-француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В
обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком маль-
чике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте пере-
дающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили
давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел
к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez-vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas
de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы!
Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти дет-
ским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать бара-
банщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его
за руку и пожал ее.