Page 82 - Война и мир 4 том

– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он
находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну
этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь
мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду
или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь –
помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим
рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего
казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Дени-
сова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными,
Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о
чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть,
это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь
его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь.
Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать акку-
ратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит
жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно,
непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…

IX

Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с
которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в
лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал
крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по-русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте
послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixième, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не
прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gérard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул
Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est
ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли
полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого
человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, оста-
новился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и друже-