Page 81 - Война и мир 4 том

– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропу-
стил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизи-
тельным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье,
не стыдно ли будет дать их барабанщику.

VIII

От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого
Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при
партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рас-
сказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор,
как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался,
подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как
Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая-чудотворца и в
манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же,
напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопор-
ного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточ-
ный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую
бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле.
Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про
присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что
он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить.
Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не
хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его
я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете
меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабан-
щика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело
скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли,
тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, –
с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе-то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко
сказал Петя.