Page 153 - Двенадцать стульев

Глава XXXIV

Междупланетный шахматный конгресс
С утра по Басюкам ходил высокий, худой старик в золотом пенсне и в коротких, очень
грязных, испачканных красками сапогах. Он налепливал на стены рукописные афиши:
22 июня 1927 г. В помещении клуба «Картонажник» состоится лекция на тему:
«ПЛОДОТВОРНАЯ ДЕБЮТНАЯ ИДЕЯ» и СЕАНС ОДНОВРЕМЕННОЙ ИГРЫ В ШАХМАТЫ

на 160 досках
гроссмейстера (старший мастер) О. Бендера Все приходят со своими досками. Плата за
игру — 50 коп. Плата за вход — 20 коп. Начало ровно в 6 час. вечера Администрация К.
Михельсон.

Сам гроссмейстер тоже не терял времени. Заарендовав клуб за три рубля, он перебросился
в шахсекцию, которая почему-то помещалась в коридоре управления коннозаводством.
В шахсекции сидел одноглазый человек и читал роман Шпильгагена в пантелеевском
издании.
— Гроссмейстер О. Бендер! — заявил Остап, присаживаясь на стол. — Устраиваю у вас
сеанс одновременной игры.
Единственный глаз васюкинского шахматиста раскрылся до пределов, дозволенных
природой.

— Сию минуточку, товарищ гроссмейстер! — крикнул одноглазый. — Присядьте,
пожалуйста. Я сейчас.

И одноглазый убежал. Остап осмотрел помещение шахматной секции. На стенах висели
фотографии беговых лошадей, а на столе лежала запыленная конторская книга с
заголовком: «Достижения Васюкинской шахсекции за 1925 год».
Одноглазый вернулся с дюжиной граждан разного возраста. Все они по очереди подходили
знакомиться, называли фамилии и почтительно жали руку гроссмейстера.
— Проездом в Казань, — говорил Остап отрывисто, — да, да, сеанс сегодня вечером,
приходите. А сейчас, простите, не в форме: устал после карлсбадского турнира.

Васюкинские шахматисты внимали Остапу с сыновней любовью. Остапа понесло. Он
почувствовал прилив новых сил и шахматных идей.

— Вы не поверите, — говорил он, — как далеко двинулась шахматная мысль. Вы знаете,
Ласкер дошел до пошлых вещей, с ним стало невозможно играть. Он обкуривает своих
противников сигарами. И нарочно курит дешевые, чтобы дым противней был.
Шахматный мир в беспокойстве. Гроссмейстер перешел на местные темы.
— Почему в провинции нет никакой игры мысли? Например, вот ваша шахсекция. Так
она и называется: шахсекция. Скучно, девушки! Почему бы вам, в самом деле, не назвать
ее как-нибудь красиво, истинно по-шахматному. Это вовлекло бы в секцию союзную массу.
Назвали бы, например, вашу секцию: «Шахматный клуб четырех коней», или «Красный
эндшпиль», или «Потеря качества при выигрыше темпа». Хорошо было бы! Звучно!
Идея имела успех.
— Ив самом деле, — сказали васюкинцы, — почему бы не переименовать нашу секцию в
«Клуб четырех коней»?
Так как бюро шахсекции было тут же, Остап организовал под своим почетным
председательством минутное заседание, на котором секцию единогласно переименовали в
«Шахклуб четырех коней». Гроссмейстер собственноручно, пользуясь уроками «Скрябина»,
художественно выполнил на листе картона вывеску с четырьмя конями и соответствующей
надписью.