Page 160 - Двенадцать стульев

вашего пенсне.

Обе лодки шли вниз по течению. Расстояние между ними все уменьшалось. Остап
выбивался из сил.

— Не уйдете, сволочи! — кричали из барки. Остап не отвечал: было некогда. Весла
вырывались из воды. Вода потоками вылетала из-под беснующихся весел и попадала в
лодку.
— Валяй, — шептал Остап самому себе. Ипполит Матвеевич маялся. Барка торжествовала.
Высокий ее корпус уже обходил лодочку концессионеров с левой руки, чтобы прижать
гроссмейстера к берегу. Концессионеров ждала плачевная участь. Радость на барке была
так велика, что все шахматисты перешли на правый борт, чтобы, поравнявшись с
лодочкой, превосходными силами обрушиться на злодея-гроссмейстера.
— Берегите пенсне, Киса! — в отчаянии крикнул Остап, бросая весла. — Сейчас начнется!
— Господа! — воскликнул вдруг Ипполит Матвеевич петушиным голосом. — Неужели вы
будете нас бить?
— Еще как! — загремели васюкинские любители, собираясь прыгать в лодку.
Но в это время произошло крайне обидное для честных шахматистов всего мира
происшествие. Барка неожиданно накренилась и правым бортом зачерпнула воду.

— Осторожней! — пискнул одноглазый капитан. Но было уже поздно. Слишком много
любителей скопилось на правом борту васюкинского дредноута. Переменив центр тяжести,
барка не стала колебаться и в полном соответствии с законами физики перевернулась.

Общий вопль нарушил спокойствие реки.
— Уау! — протяжно стонали шахматисты. Целых тридцать любителей очутились в воде.
Они быстро выплывали на поверхность и один за другим цеплялись за перевернутую
барку. Последним причалил одноглазый.

— Пижоны! — в восторге кричал Остап. — Что же вы не бьете вашего гроссмейстера? Вы,
если не ошибаюсь, хотели меня бить?
Остап описал вокруг потерпевших крушение круг.

— Вы же понимаете, васюкинские индивидуумы, что я мог бы вас поодиночке утопить, но
я дарую вам жизнь. Живите, граждане! Только, ради создателя, не играйте в шахматы! Вы
же просто не умеете играть! Эх вы, пижоны, пижоны... Едем, Ипполит Матвеевич, дальше.
Прощайте, одноглазые любители! Боюсь, что Васюки, центром мироздания не станут. Я не
думаю, чтобы мастера шахмат приехали к таким дуракам, как вы, даже если бы я их об
этом просил. Прощайте, любители сильных шахматных ощущений! Да здравствует «Клуб
четырех коней»!
Глава XXXV

И др

Утро застало концессионеров на виду Чебоксар. Остап дремал у руля. Ипполит Матвеевич
сонно водил веслами по воде. От холодной ночи обоих подирала дрожь. На востоке
распускались розовые бутоны. Пенсне Ипполита Матвеевича все светлело. Овальные стекла
его заиграли. В них попеременно отразились оба берега. Семафор с левого берега изогнулся
в двояковогнутом стекле. Синие купола Чебоксар плыли словно корабли. Сад на востоке
разрастался. Бутоны превратились в вулканы и принялись извергать лаву наилучших
кондитерских красок. Птички на левом берегу учинили большой и громкий скандал.
Золотая дужка пенсне вспыхнула и ослепила гроссмейстера. Взошло солнце.

Остап раскрыл глаза и вытянулся, накреня лодку и треща костями.
— С добрым утром, Киса, — сказал он, давясь зевотой. — Я пришел к тебе с приветом,
рассказать, что солнце встало, что оно горячим светом по чему-то там затрепетало...