Page 167 - Двенадцать стульев

Щеки ее попрежнему были украшены николаевскими полубакенбардами. Альхен
застенчиво ел шашлык по-карски, запивая его кахетинским № 2, а Сашхен, поглаживая
бакенбарды, ждала заказанной осетрины.

После ликвидации второго дома собеса (было продано все, включая даже туальденоровый
колпак повара и лозунг: «Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу») Альхен
решил отдохнуть и поразвлечься. Сама судьба хранила этого сытого жулика. Он собирался
в этот день поехать в Провал, но не успел. Это спасло его: Остап выдоил бы из робкого
завхоза никак не меньше тридцати рублей.

Ипполит Матвеевич побрел к источнику только тогда, когда музыканты складывали свои
пюпитры, праздничная публика расходилась и только влюбленные парочки усиленно
дышали в тощих аллеях «Цветника».

— Сколько насбирали? — спросил Остап, когда согбенная фигура предводителя появилась
у источника.

— Семь рублей двадцать девять копеек. Три рубля бумажкой. Остальные — медь и немного
серебра.
— Для первой гастроли дивно! Ставка ответственного работника! Вы меня умиляете. Киса!
Но какой дурак дал вам три рубля, хотел бы я знать? Может быть, вы сдачи давали?
— Изнуренков дал.

— Да не может быть! Авессалом? Ишь ты, шарик! Куда закатился! Вы с ним говорили? Ах,
он вас не узнал!

— Расспрашивал о Государственной думе! Смеялся!
— Вот видите, предводитель, нищим быть не так-то уж плохо, особенно при умеренном
образовании и слабой постановке голоса! А вы еще кобенились, лорда хранителя печати
ломали! Ну, Кисочка, и я провел время недаром. Пятнадцать рублей, как одна копейка.
Итого — хватит.

На другое утро монтер получил деньги и вечером притащил два стула. Третий стул, по его
словам, взять было никак невозможно. На нем звуковое оформление играло в карты.

Для большей безопасности друзья забрались почти на самую вершину Машука.
Внизу прочными недвижимыми огнями светился Пятигорск. Пониже Пятигорска
плохонькие огоньки обозначали станицу Горячеводскую. На горизонте двумя
параллельными пунктирными линиями высовывался из-за горы Кисловодск.
Остап глянул в звездное небо и вынул из кармана известные уже плоскогубцы.

Глава XXXVII

Зеленый мыс
Инженер Брунс сидел на каменной веранде дачи на Зеленом Мысу под большой пальмой,
накрахмаленные листья которой бросали острые и узкие тени на бритый затылок
инженера, на белую его рубашку и на гамбсовский стул из гарнитура генеральши Поповой,
на котором томился инженер, дожидаясь обеда.

Брунс вытянул толстые, наливные губы трубочкой и голосом шаловливого карапуза
протянул:

— Му-у-усик!
Дача молчала.

Тропическая флора ластилась к инженеру. Кактусы протягивали к нему свои ежовые
рукавицы. Драцены гремели листьями. Бананы и саговые пальмы отгоняли мух с лысины