Page 168 - Двенадцать стульев

инженера. Розы, обвивающие веранду, падали к его сандалиям.

Но все было тщетно. Брунс хотел обедать. Он раздраженно смотрел на перламутровую
бухту, на далекий мысик Батума и певуче призывал:

— Му-у-у-усик! Му-у-у-усик!
Во влажном субтропическом воздухе звук быстро замирал. Ответа не было. Брунс
представил себе большого коричневого гуся с шипящей жирной кожей и, не в силах
сдержать себя, завопил:
— Мусик!!! Готов гусик?!

— Андрей Михайлович! — закричал женский голос из комнаты. — Не морочь мне голову!

Инженер, свернувший уже привычные губы в трубочку, немедленно ответил:
— Мусик! Ты не жалеешь своего маленького мужика!
— Пошел вон, обжора! — ответили из комнаты. Но инженер не покорился. Он собрался
было продолжать вызовы гусика, которые он безуспешно вел уже два часа, но
неожиданный шорох заставил его обернуться.

Из черно-зеленых бамбуковых зарослей вышел человек в рваной синей косоворотке,
опоясанной потертым витым шнурком е густыми кистями, и в затертых полосатых брюках.
На добром лице незнакомца топорщилась лохматая бородка. В руках он держал пиджак.
Человек приблизился и спросил приятным голосом:
— Где здесь находится инженер Брунс?

— Я инженер Брунс, — сказал заклинатель гусика неожиданным басом. — Чем могу?
Человек молча повалился на колени. Это был отец Федор.

— Вы с ума сошли! — воскликнул инженер, вскакивая. — Встаньте, пожалуйста!
— Не встану, — ответил отец Федор, водя головой за инженером и глядя на него ясными
глазами.
— Встаньте!

— Не встану!

И отец Федор осторожно, чтобы не было больно, стал постукивать головой о гравий.
— Мусик! Иди сюда! — закричал испуганный инженер. — Смотри, что делается. Встаньте,
я вас прошу. Ну, умоляю вас!
— Не встану, — повторил отец Федор. На веранду выбежала Мусик, тонко разбиравшаяся
в интонациях мужа.

Завидев даму, отец Федор, не поднимаясь с колен, проворно переполз поближе к ней,
поклонился в ноги и зачастил:

— На вас, матушка, на вас, голубушка, на вас уповаю.
Тогда инженер Брунс покраснел, схватил просителя под мышки и, натужась, поднял его,
чтобы поставить на ноги, но отец Федор схитрил и поджал ноги. Возмущенный Брунс
потащил странного гостя в угол и насильно посадил его в полукресло (гамбсовское, отнюдь
не из воробьяниновского особняка, но из гостиной генеральши Поповой).

— Не смею, — забормотал отец Федор, кладя на колени попахивающий керосином пиджак
булочника, — не осмеливаюсь сидеть в присутствии высокопоставленных особ.

И отец Федор сделал попытку снова пасть на колени.
Инженер с печальным криком придержал отца Федора за плечи.
— Мусик, — сказал он, тяжело дыша, — поговори с этим гражданином. Тут какое-то
недоразумение.