Page 96 - Двенадцать стульев

разрозненные гербовые сервизы, соусник, серебряный подстаканник, пейзаж художника
Петунина, бисерный ридикюль, совершенно новая горелка от примуса, бюстик Наполеона,
полотняные бюстгальтеры, гобелен «Охотник, стреляющий диких уток» и прочая галиматья.

Приходилось терпеть и ждать. Ждать было очень трудно: все стулья налицо; цель была
близка, ее можно было достать рукой.
«А большой бы здесь начался переполох, — подумал Остап, оглядывая аукционную публику,
— если бы они узнали, какой огурчик будет сегодня продаваться под видом этих стульев».
— Фигура, изображающая правосудие! — провозгласил аукционист. — Бронзовая. В
полном порядке. Пять рублей. Кто больше? Шесть с полтиной, справа, в конце — семь.
Восемь рублей в первом ряду, прямо, Второй раз, восемь рублей, прямо. Третий раз, в
первом ряду, прямо.

К гражданину из первого ряда сейчас же понеслась девица с квитанцией для получения
денег.

Стучал молоточек аукциониста. Продавались пепельницы из дворца, стекло баккара,
пудреница фарфоровая.

Время тянулось мучительно.
— Бронзовый бюстик Александра Третьего. Может служить пресс-папье. Больше, кажется,
ни на что не годен, Идет с предложенной цены бюстик Александра Третьего. В публике
засмеялись.
— Купите, предводитель, — съязвил Остап, — вы, кажется, любите.

Ипполит Матвеевич не отводил глаз от стульев и молчал.
— Нет желающих? Снимается с торга бронзовый бюстик Александра Третьего. Фигура,
изображающая правосудие. Кажется, парная к только что купленной. Василий, покажите
публике «Правосудие». Пять рублей. Кто больше?
В первом ряду прямо послышалось сопенье. Как видно, гражданину хотелось иметь
«Правосудие» в полном составе.
— Пять рублей — бронзовое «Правосудие»!

— Шесть! — четко сказал гражданин.
— Шесть рублей прямо. Семь. Девять рублей, в конце справа.

— Девять с полтиной, — тихо сказал любитель «Правосудия», поднимая руку.
— С полтиной, прямо. Второй раз, с полтиной, прямо. Третий раз, с полтиной.

Молоточек опустился. На гражданина из первого ряда налетела барышня.
Он уплатил и поплелся в другую комнату получать свою бронзу.

— Десять стульев из дворца! — сказал вдруг аукционист.
— Почему из дворца? — тихо ахнул Ипполит Матвеевич.

Остап рассердился:
— Да идите вы к черту! Слушайте и не рыпайтесь!
— Десять стульев из дворца. Ореховые. Эпохи Александра Второго. В полном порядке.
Работы мебельной мастерской Гамбса. Василий, подайте один стул под рефлектор.

Василий так грубо потащил стул, что Ипполит Матвеевич привскочил.
— Да сядьте вы, идиот проклятый, навязался на мою голову! — зашипел Остап. —
Сядьте, я вам говорю!

У Ипполита Матвеевича заходила нижняя челюсть. Остап сделал стойку. Глаза его
посветлели.