Page 123 - Хождение по мукам. Восемнадцатый год

– Ночь провели в «Метрополе»?
Даша опустила голову, одними губами ответила: да.

– Отлично. Я вам устроил комнату. Вечером переедете. Жирову ни полслова. Теперь – о
деле: вы знаете в лицо Ленина?

– Нет.
Он вынул несколько фотографических карточек и сунул их в Дашину сумочку. Посидел,
захватывая и покусывая волоски бородки. Взял Дашины руки, безжизненно лежавшие на
коленях, встряхнул.

– Дело обстоит так… Большевизм – это Ленин. Вы понимаете? Мы можем разгромить
Красную Армию, но, покуда в Кремле сидит Ленин, – победы нет. Понятно? Этот
теоретик, эта волевая сила – величайшая опасность для всего мира, не только для нас…
Подумайте и ответьте мне твердо: согласны вы или нет…
– Убить? – глядя на голопузого, переваливающегося на кривых ножках ребенка, спросила
Даша. Молодой человек передернулся, поглядел направо, прищурился на детей и опять
укусил волоски бородки.

– Никто об этом не говорит… Если вы думаете, то – не кричите вслух… Вы взяты нами в
организацию… Разве вы не поняли, о чем говорил Савинков?
– Он со мной не говорил… (Молодой человек усмехнулся.) Ах, значит, тот, с платком, и
был…
– Тише… С вами говорил Борис Викторович… Вам оказано страшное доверие… Нам
нужны свежие люди. Были большие аресты. Вам известно, конечно: план мобилизации в
Казани провален… Работа центра переносится в другое место… Но здесь мы оставляем
организацию… Ваша задача – следить за выступлениями Ленина, посещать митинги,
бывать на заводах… Работать вы будете не одна… Вас будут извещать о его поездках из
Кремля и предполагаемых выступлениях… Если завяжете знакомства с коммунистами,
проситесь в партию – это будет самое лучшее. Следите за газетами и читайте
литературу… Дальнейшие инструкции получите завтра утром, здесь же…
Затем он дал ей адрес явки, пароль и передал ключ от комнаты. Он ушел в направлении
Арбатских ворот. Даша вынула из сумки фотографию и долго рассматривала ее. Когда,
вместо этого лица, она стала видеть другое, выплывавшее из-за малиновых портьер
минувшей ночи, – она резко захлопнула сумочку и тоже ушла, нахмуренная, с
поджатыми губами. Маленький мальчик на кривых ножках засеменил было за ней, но
шлепнулся на песок дряблым тельцем и горько заплакал.

Дашина комната оказалась на Сивцевом Вражке, в ветхом особнячке, во дворе. Видимо,
дом был покинут. Даша едва достучалась на черном ходу: ее встретила грязная
низенькая старуха с вывороченными веками, с виду – прижившаяся при доме нянька.
Она долго ничего не понимала. Впустив наконец и проводив Дашу до ее комнаты,
принялась непонятно рассказывать:
– Разлетелись ясны соколы – и Юрий Юрич, и Михаил Юрич, и Василий Юрич, а
Васеньке на Фоминой только шестнадцатый годок пошел… Уж стала их за упокой души
поминать…
Даша отказалась от чая, разделась, влезла под ватное одеяло и в темноте заплакала в
три ручья, зажимая рот подушкой.
Наутро, у памятника Гоголя, она получила инструкции и приказ – завтра быть на заводе.
Думала вернуться домой, но передумала – пошла в кафе «Бом». Там затоптался около
нее Жиров, спрашивая, куда она исчезла, почему ушла без вещей. «Жду от Мамонта
телефонограммы, что ему ответить про вас?» Даша отвернулась, чтобы он не увидел
запылавших щек… Сама, чувствуя, что лжет, подумала: «В конце концов – инструкция
такова, что нужно продолжать с ними знакомство…»