Page 126 - Хождение по мукам. Восемнадцатый год
P. 126

только введением пролетарской дисциплины среди слоев трудового народа. Перед нами
                историческая задача, мы решим ее… Самый коренной вопрос жизни – о хлебе –
                поставили последние декреты. Они все имеют три руководящие идеи. Первая – идея
                централизации, или объединения всех вместе в одну общую работу под руководством
                центра… Да, нам указывают, как на каждом шагу рушится хлебная монополия
                посредством мешочничества и спекуляции. Все чаще приходится слышать от
                интеллигенции: но ведь мешочники оказывают им услугу, и они все ими кормятся… Да…
                Но мешочники кормят по-кулацки, они действуют именно так, как нужно действовать,
                чтобы укрепить, установить, увековечить власть кулаков…
                Рука его зачеркнула то, что более никогда уже не будет.

                – …Наш второй лозунг – объединение рабочих. Они выведут Россию из отчаянного и
                гигантски трудного положения. Организация рабочих отрядов, организация голодных из
                неземледельческих голодных уездов, – их мы зовем на помощь, к ним обращается наш
                комиссариат продовольствия, им мы говорим: «В крестовый поход за хлебом».

                С тяжелой яростью обрушились аплодисменты. Даша видела, как он отступил, засунув
                руки в карманы, поднял плечи. На скулах его горели пятна, веки дрожали, лоб был
                влажен.

                – …Мы строим диктатуру… Мы строим насилие по отношению к эксплуататорам…
                И эти слова потонули в аплодисментах. Он махнул рукой: перестаньте же… И – в
                тишине:
                – …«Объединяйтесь, представители бедноты» – вот наш третий лозунг. Перед нами
                историческая задача: нам нужно дать самосознание новому историческому классу… Во
                всем мире отряды рабочих городских, рабочих промышленных объединились поголовно.
                Но почти нигде в мире не было еще систематических беззаветных и самоотверженных
                попыток объединить тех, кто по деревням, в мелком земледельческом производстве, в
                глуши и темноте отуплен всеми условиями жизни. Тут стоит перед нами задача, которая
                сливает в одну цель не только борьбу с голодом, а борьбу и за весь глубокий и важный
                строй социализма. Здесь перед нами такой бой, на который стоит отдать все силы и
                поставить все на карту, потому что это бой за социализм, потому что это бой за
                последний строй трудящихся и эксплуатируемых.
                Он быстро ладонью вытер лоб.
                – …И недалеко от Москвы, и в губерниях, лежащих рядом, – в Курской, Орловской,
                Тамбовской, – мы имеем, по расчету осторожных специалистов, еще теперь до десяти
                миллионов пудов избытка хлеба. Давайте, товарищи, браться за дело с общими
                усилиями. Только общие усилия, только объединение всех, кто больше всего страдает в
                голодных городах и уездах, нам помогут, и это – тот путь, на который вас зовет советская
                власть: объединение рабочих, объединение бедноты, их передовых отрядов, для агитации
                на местах, для войны за хлеб против кулаков…
                Он чаще проводил ладонью по лбу, голос его тускнел, – он сказал уже все, что хотел. Он
                взял со стола листок, взглянул, собрал остальные листки.
                – Итак, товарищи, если мы все это усвоим, все это сделаем, тогда победим наверняка.

                И вдруг улыбка, добродушная и ясная, осветила его лицо. И все поняли: свой, свой!
                Закричали, захлопали, затопали. Он побежал с трибуны, втягивая голову в плечи.
                Зубастый парень около Даши ревел бычьей глоткой:

                – Да здравствует Ильич!



                Даша могла только сказать: видела и слышала «другое»… Вернувшись с митинга, она
                сидела на кровати, расширенными глазами глядела на завиток обоев. На подушке
                лежала записка от Жирова: «Мамонт ждет в одиннадцать, в „Метрополе“. На полу у
                двери валялась другая записка: „Будьте сегодня в 6 у Гоголя…“

                Во-первых, это другое было сурово моральное, значит – высшее… Говорилось о хлебе.
   121   122   123   124   125   126   127   128   129   130   131