Page 151 - Три товарища

Впереди была прямая длинная улица. Он посмотрел на врача.
— Я знаю, что должен доставить вас целым и невредимым. Положитесь на меня!

— Какая польза в этой сумасшедшей гонке? Выиграете несколько минут.
— Нет, — сказал Кестер, уклоняясь от столкновения с машиной, груженной камнем, —
нам еще предстоит покрыть двести сорок километров.
— Что?

— Да… — «Карл» прошмыгнул между почтовой машиной и автобусом, — Я не хотел
говорить вам этого раньше.

— Это все равно! — недовольно заметил Жаффе. — Я помогаю людям независимо от
километража. Поезжайте на вокзал. Поездом мы доберемся скорее.

— Нет. — Кестер мчался уже по предместью. Ветер срывал слова с его губ. — Я
справлялся… Поезд уходит слишком поздно…
Он снова посмотрел на Жаффе, и доктор, очевидно, увидел в его лице что-то новое.

— Помоги вам Бог! — пробормотал он. — Ваша приятельница?

Кестер отрицательно покачал головой. Больше он не отвечал.
Огороды с беседками остались позади. Кестер выехал на шоссе. Теперь мотор работал на
полную мощность. Врач съежился за узким ветровым стеклом. Кестер сунул ему свой
кожаный шлем. Непрерывно работал сигнал. Леса отбрасывали назад его рев. Только в
деревнях, когда это было абсолютно необходимо, Кестер сбавлял скорость. На машине
не было глушителя. Громовым эхом отдавался гул мотора в смыкавшихся за ними стенах
домов, которые хлопали, как полотнища на ветру; «Карл» проносился между ними,
обдавая их на мгновение ярким мертвенным светом фар, и продолжал вгрызаться в ночь,
сверля ее лучами.
Покрышки скрипели, шипели, завывали, свистели, — мотор отдавал теперь всю свою
мощь. Кестер пригнулся к рулю, его тело превратилось в огромное ухо, в фильтр,
просеивающий гром и свист мотора и шасси, чутко улавливающий малейший звук,
любой подозрительный скрип и скрежет, в которых могли таиться авария и смерть.

Глинистое полотно дороги стало влажным. Машина начала юлить и шататься в стороны.
Кестеру пришлось сбавить скорость. Зато он с еще большим напором брал повороты. Он
уже не подчинялся разуму, им управлял только инстинкт. Фары высвечивали повороты
наполовину. Когда машина брала поворот, он не просматривался. Прожектор-искатель
почти не помогал, — он давал слишком узкий сноп света. Врач молчал. Внезапно воздух
перед фарами взвихрился и окрасился в бледно-серебристый цвет. Замелькали
прозрачные клочья, похожие на облака. Это был единственный раз, когда, по словам
Жаффе, Кестер выругался. Через минуту они неслись в густом тумане.

Кестер переключил фары на ближний свет. Машина плыла в вате, проносились тени,
деревья, смутные призраки в молочном море, не было больше шоссе, остались
случайность и приблизительность, тени, разраставшиеся и исчезавшие в реве мотора.
Когда через десять минут они вынырнули из тумана, лицо Кестера было землистым. Он
взглянул на Жаффе и что-то пробормотал. Потом дал полный газ и продолжал путь,
прижавшись к рулю, холодный и снова овладевший собой…
Липкая теплынь разлилась по комнате, как свинец.

— Еще не прекратилось? — спросил я.
— Нет, — сказал врач.

Пат посмотрела на меня. Вместо улыбки у меня получилась гримаса.

— Еще полчаса, — сказал я.