Page 155 - Три товарища
P. 155

— Возьми у меня еще одно одеяло, — сказал я.
                — Нет, не надо, мне тепло.

                — Замечательный парень этот Жаффе, правда?
                — Замечательный и, кажется, очень дельный.

                — Безусловно.

                Я очнулся от беспокойного полусна. Брезжил серый холодный рассвет. Кестер уже
                проснулся.
                — Ты не спал, Отто?

                — Спал.
                Я выбрался из машины и прошел по дорожке к окну. Маленький ночник все еще горел.
                Пат лежала в постели с закрытыми глазами. Кровотечение прекратилось, но она была
                очень бледна. На мгновение я испугался: мне показалось, что она умерла. Но потом я
                заметил слабое движение ее правой руки. В ту же минуту Жаффе, лежавший на второй
                кровати, открыл глаза. Успокоенный, я быстро отошел от окна, — он следил за Пат.
                — Нам лучше исчезнуть, — сказал я Кестеру, — а то он подумает, что мы его проверяем.

                — Там все в порядке? — спросил Отто.

                — Да, насколько я могу судить. У профессора сон правильный: такой человек может
                дрыхнуть при ураганном огне, но стоит мышонку зашуршать у его вещевого мешка — и
                он сразу просыпается.

                — Можно пойти выкупаться, — сказал Кестер. — Какой тут чудесный воздух! — Он
                потянулся.

                — Пойди.
                — Пойдем со мной.

                Серое небо прояснялось. В разрывы облаков хлынули оранжево-красные полосы.
                Облачная завеса у горизонта приподнялась, и за ней показалась светлая бирюза воды.

                Мы прыгнули в воду и поплыли. Вода светилась серыми и красными переливами.
                Потом мы пошли обратно. Фрейлейн Мюллер уже была на ногах. Она срезала на огороде
                петрушку. Услышав мой голос, она вздрогнула. Я смущенно извинился за вчерашнюю
                грубость. Она разрыдалась:
                — Бедная дама. Она так хороша и еще так молода.

                — Пат доживет до ста лет, — сказал я, досадуя на то, что хозяйка плачет, словно Пат
                умирает. Нет, она не может умереть. Прохладное утро, ветер, и столько светлой,
                вспененной морем жизни во мне, — нет, Пат не может умереть… Разве только если я
                потеряю мужество. Рядом был Кестер, мой товарищ; был я — верный товарищ Пат.
                Сначала должны умереть мы. А пока мы живы, мы ее вытянем. Так было всегда. Пока
                жив Кестер, я не умру. А пока живы мы оба, не умрет Пат.
                — Надо покоряться судьбе, — сказала старая фрейлейн, обратив ко мне свое коричневое
                лицо, сморщенное, как печеное яблоко. В ее словах звучал упрек. Вероятно, ей
                вспомнились мои проклятья.
                — Покоряться? — спросил я. — Зачем же покоряться? Пользы от этого нет. В жизни мы
                платим за все двойной и тройной ценой. Зачем же еще покорность?
                — Нет, нет… так лучше.

                «Покорность, — подумал я. — Что она изменяет? Бороться, бороться — вот единственное,
                что оставалось в этой свалке, в которой в конечном счете так или иначе будешь
   150   151   152   153   154   155   156   157   158   159   160