Page 157 - Три товарища

Она лежала на подушках, обессиленная, словно ее ударом сбили с ног. Ее лицо
изменилось: глубокие синие тени залегли под глазами, губы побелели. Но глаза были по-
прежнему большие и блестящие. Слишком большие и слишком блестящие.
Я взял ее руку, прохладную и бледную.

— Пат, дружище, — растерянно сказал я и хотел подсесть к ней. Но тут я заметил у окна
горничную. Она с любопытством смотрела на меня. — Выйдите отсюда, — с досадой
сказал я.

— Я еще должна затянуть гардины, — ответила она.
— Ладно, кончайте и уходите.

Она затянула окно желтыми гардинами, но не вышла, а принялась медленно скреплять
их булавками.

— Послушайте, — сказал я, — здесь вам не театр. Немедленно исчезните!
Она неуклюже повернулась.

— То прикалывай их, то не надо.
— Ты просила ее об этом? — спросил я Пат.

Она кивнула.

— Больно смотреть на свет?
Она покачала головой.
— Сегодня не стоит смотреть на меня при ярком свете…

— Пат, — сказал я испуганно, — тебе пока нельзя разговаривать! Но если дело в этом…

Я открыл дверь, и горничная наконец вышла. Я вернулся к постели. Моя растерянность
прошла. Я даже был благодарен горничной. Она помогла мне преодолеть первую
минуту. Было все-таки ужасно видеть Пат в таком состоянии.

Я сел на стул.
— Пат, — сказал я, — скоро ты снова будешь здорова…

Ее губы дрогнули.
— Уже завтра…

— Завтра нет, но через несколько дней. Тогда ты сможешь встать, и мы поедем домой.
Не следовало ехать сюда, здешний климат слишком суров для тебя.

— Ничего, — прошептала она. — Ведь я не больна. Просто несчастный случай…
Я посмотрел на нее. Неужели она и вправду не знала, что больна? Или не хотела знать?
Ее глаза беспокойно бегали.
— Ты не должен бояться… — сказала она шепотом.

Я не сразу понял, что она имеет в виду и почему так важно, чтобы именно я не боялся. Я
видел только, что она взволнована. В ее глазах были мука и какая-то странная
настойчивость. Вдруг меня осенило. Я понял, о чем она думала. Ей казалось, что я боюсь
заразиться.
— Боже мой, Пат, — сказал я, — уж не поэтому ли ты никогда не говорила мне ничего?

Она не ответила, но я видел, что это так.
— Черт возьми, — сказал я, — кем же ты меня, собственно, считаешь?