Page 212 - Три товарища
P. 212
Видимо, Хассе встал на подоконник и потом соскользнул с него. Судорога свела руки, на
лицо было страшно смотреть. Странно, но в эту минуту мне бросилось в глаза, что он
успел переодеться. Теперь на нем был его лучший костюм из синей камвольной шерсти,
он был побрит и в свежей рубашке. На столе с педантичностью были разложены
паспорт, сберегательная книжка, четыре бумажки по десять марок, немного серебра и
два письма — одно жене, другое в полицию. Около письма к жене лежали серебряный
портсигар и обручальное кольцо.
Видимо, он долго и подробно обдумывал каждую мелочь и наводил порядок. Комната
была безукоризненно прибрана. Осмотревшись внимательней, мы обнаружили на комоде
еще какие-то деньги и листок, на котором было написано: «Остаток квартирной платы за
текущий месяц». Эти деньги он положил отдельно, словно желая показать, что они не
имеют никакого отношения к его смерти.
Пришли два чиновника в штатском. Врач, успевший тем временем снять труп, встал.
— Мертв, — сказал он. — Самоубийство. Вне всяких сомнений.
Чиновники ничего не ответили. Закрыв дверь, они внимательно осмотрели комнату,
затем извлекли из ящика шкафа несколько писем, взяли оба письма со стола и сличили
почерк. Чиновник помоложе понимающе кивнул головой.
— Кто-нибудь знает причину?
Я рассказал ему, что знал. Он снова кивнул и записал мой адрес.
— Можно его увезти? — спросил врач.
— Я заказал санитарную машину в больнице Шаритэ, — ответил молодой чиновник. —
Сейчас она приедет.
Мы остались ждать. В комнате было тихо. Врач опустился на колени возле Хассе.
Расстегнув его одежду, он стал растирать ему грудь полотенцем, поднимая и опуская его
руки. Воздух проникал в мертвые легкие и со свистом вырывался наружу.
— Двенадцатый за неделю, — сказал молодой человек.
— Все по той же причине? — спросил я.
— Нет. Почти все из-за безработицы. Два семейства. В одном было трое детей. Газом,
разумеется. Семьи почти всегда отравляются газом.
Пришли санитары с носилками. Вместе с ними в комнату впорхнула Фрида и с какой-то
непонятной жадностью уставилась на жалкое тело Хассе. Ее потное лицо покрылось
красными пятнами.
— Что вам здесь нужно? — грубо спросил старший чиновник.
Она вздрогнула.
— Ведь я должна дать показания, — проговорила она, заикаясь.
— Убирайся отсюда! — сказал чиновник.
Санитары накрыли Хассе одеялом и унесли. Затем стали собираться и оба чиновника.
Они взяли с собой документы.
— Он оставил деньги на погребение, — сказал молодой чиновник. — Мы передадим их по
назначению. Когда появятся жена, скажите ей, пожалуйста, чтобы зашла в полицию. Он
завещал ей свои деньги. Могут ли остальные вещи оставаться пока здесь?
Фрау Залевски кивнула.
— Эту комнату мне уже все равно не сдать.
— Хорошо.