Page 24 - Три товарища

Он глянул на меня и кивнул.
— Салют, Робби!

Мы уселись за столик в другом углу. Подошел бармен.
— Что желаете пить? — спросил он девушку.

— Рюмочку мартини, — ответила она. — Сухого мартини.

— В этом Фред большой специалист, — заявил я.
Фред не мог удержаться от улыбки.
— А мне, пожалуйста, как всегда, — сказал я.

В баре царил полумрак и было прохладно. Пахло пролитым джином и коньяком —
терпкий запах, напоминавший ароматы можжевельника и хлеба. Под потолком висела
деревянная модель парусника. Стенка за стойкой была обита листами меди.
Приглушенный свет люстры переливался в них красными отблесками, словно медь
отражала какой-то подземный огонь. В стенах были укреплены чугунные бра. Но только
в двух из них — у столика Валентина и у нашего столика — горели лампочки. На бра
были надеты прозрачные желтые абажуры, вырезанные из старых пергаментных
географических карт и казавшиеся какими-то светящимися фрагментами нашего мира.
Я был слегка смущен и не знал толком, с чего бы начать разговор. Ведь эту девушку я, в
общем, совсем не знал, и чем дольше я смотрел на нее, тем более чужой она мне
казалась. Уже Бог знает как давно я ни с кем не был вот так вдвоем и просто утратил
навык подобного общения. Другое дело контакты с мужчинами — тут у меня было куда
больше опыта. Мы с ней встретились в чересчур шумном кафе, а здесь все вокруг
показалось мне слишком уж тихим. И в этой тишине каждое слово приобретало
настолько большой вес, что разговаривать непринужденно стало невозможно. Мне уже
вроде бы захотелось вернуться в то кафе.
Фред принес рюмки. Мы выпили. Ром был крепок и свеж, с каким-то солнечным
привкусом. Он как бы служил мне какой-то опорой. Я выпил рюмку прямо при Фреде и
сразу отдал ее.
— Вам здесь нравится? — спросил я.

Девушка кивнула.

— Больше, чем в той кондитерской?
— Вообще-то я терпеть не могу кондитерских, — сказала она.

— Тогда почему же мы встретились именно там? — удивленно спросил я.
— Не знаю. — Она сняла с себя берет. — Просто ничто другое мне не пришло в голову.

— Ну а раз вам здесь нравится, то тем лучше. Мы приходим сюда частенько. По вечерам
этот кабачок становится для нас чем-то вроде дома.

Она улыбнулась.
— Это, пожалуй, печально. Или нет?
— Нет, — ответил я. — Сейчас такое время.

Фред принес мне вторую рюмку. Рядом с ней положил зеленую гавану.

— Это вам от господина Гаузера.
Валентин помахал мне из-за своего столика и поднял свою рюмку.

— Робби, тридцать первое июля семнадцатого года, — произнес он тяжелым голосом.