Page 28 - Три товарища

IV
Стало тепло и влажно. Несколько дней кряду шли дожди. А потом небо прояснилось,
солнце начало пригревать, и когда в пятницу утром я пришел в мастерскую, то увидел во
дворе Матильду Штосс. Она стояла с метлой под мышкой и с лицом впавшего в умиление
бегемота.

— Что вы скажете на эту роскошь, господин Локамп? И ведь что ни год — снова и снова
этакое чудо!

В изумлении я остановился. Старая слива около бензоколонки расцвела за одну ночь.
Всю зиму она стояла голая и кривая. Мы вешали на нее старые покрышки и насаживали
на сучки канистры из-под масла для просушки. Это была просто удобная подставка для
всего — от обтирочной ветоши до капотов. Еще несколько дней назад на сливе
развевались наши застиранные синие комбинезоны, еще вчера ничего особенного не
было заметно, и вдруг, за одну-единственную ночь, дерево, как по волшебству,
преобразилось в сплошное розовато-белое мерцающее облако, облако из светлых цветов,
словно на наш грязный двор ненароком залетел заблудившийся сонм бабочек…
— А уж запах какой, запах-то!.. — мечтательно произнесла Матильда и блаженно
закатила глаза. — Потрясающий запах! Именно так пахнет ваш ром.
Я потянул носом, но никакого запаха рома не услышал. Впрочем, все было ясно.
— Пахнет скорее коньяком для клиентов, — заявил я.

— Видимо, вы простудились, господин Локамп! — энергично возразила она. — Или,
может быть, у вас в носу полипы. Теперь полипы почти у всех. Но у старой Штосс нюх,
как у гончей, можете не сомневаться. Пахнет именно ромом… выдержанным ромом…
— Хорошо, Матильда…

Я налил ей рюмку рома и затем подошел к бензоколонке. Юпп уже был здесь. Перед ним
стояла ржавая консервная банка, в которую он вставил пучок веток в цвету.

— Это еще что? — удивился я.
— Это для дам, — пояснил Юпп. — Если какая-нибудь дама заправляется у нас, я ее
премирую такой веточкой. Под это дело я сегодня залил в баки на девяносто литров
больше обычного. Так что это дерево стоит золота. Не будь его у нас, надо было бы
поставить вместо него бутафорию.

— А ведь ты, парень, настоящий делец.
Он усмехнулся. Лучи солнца просвечивали сквозь его уши, и они походили на рубиновые
церковные витражи.
— Меня уже дважды сфотографировали, — доложил он. — На фоне дерева.

— Вон что! Ты еще станешь кинозвездой, — сказал я и направился к смотровой яме;
оттуда, из-под «форда», как раз выбирался Ленц.

— Робби, — сказал он, — ты знаешь, о чем я подумал? Надо бы нам позаботиться о
девушке этого Биндинга.
Я посмотрел на него.

— Как это понять?

— Точно так, как я сказал. А чего ты на меня уставился?
— Я на тебя не уставился.

— Не только уставился, но даже вылупился. Между прочим, как ее зовут? Пат… А
дальше как?