Page 6 - Три товарища

за рулем и захваченный азартом гонки, он подался вперед. Казалось, честь всей его
жизни зависит от одного: ни за что не уступить этой жалкой шавке.

Мы же, напротив, притворяясь безразличными ко всему, сидели спокойно. «Бьюик» для
нас просто не существовал. Кестер невозмутимо смотрел вперед, на шоссе, я со
скучающим видом уставился куда-то в небо, а Ленц, хотя он внутренне и сжался в комок,
достал газету и принялся якобы читать ее, да еще с таким интересом, словно в эту
минуту ничто не могло быть для него важней.

Через две-три минуты Кестер нам подмигнул. «Карл» незаметно терял скорость, и
«бьюик» стал медленно обходить его. Вот перед нашими глазами проплыли широкие,
блестящие крылья. Синеватый отработанный газ, шумно вырывавшийся из выхлопной
трубы, обдал нас. Постепенно «бьюик» ушел метров на двадцать вперед, и — как можно
было предвидеть — его хозяин на мгновение высунулся из окна и, повернувшись к нам
лицом, победоносно ухмыльнулся.
Но он позволил себе лишнее. Не в силах сдержать ощущение полнейшего торжества, он
махнул нам рукой — дескать, попробуйте догоните!
Взмах его руки был небрежным, самоуверенным.
— Отто! — призывно воскликнул Ленц.

Но это было ни к чему. В ту же секунду «Карл» рванулся вперед. Засвистел компрессор,
и сразу же исчезла только что махавшая нам рука. Послушный посылу, «Карл» набавлял
скорость, и удержать его уже не могло ничто, он наверстывал все сполна. И вот тут-то
мы как бы впервые заметили этот чужой автомобиль. С невинно вопрошающим видом мы
смотрели на мужчину за рулем. Нам просто хотелось узнать, зачем это он махал нам
рукой. Но он судорожно вперил взор вдаль, а перепачканный «Карл», распластав свои
потрескавшиеся крылья, на полном газу ушел далеко вперед — непобедимый
замарашка!
— Здорово получилось, Отто, — сказал Ленц Кестеру. — Боюсь, этот тип будет сегодня
ужинать без всякого удовольствия.

Вот ради таких гонок мы и не меняли кузов «Карла». Стоило ему появиться где-нибудь
на шоссе, как тут же находился охотник обставить нас. На иные машины он действовал,
как ворона с подбитым крылом на свору изголодавшихся кошек. Он приводил в
состояние сильнейшего возбуждения водителей самых мирных семейных автоэкипажей.
Всем хотелось его обогнать. Даже самые солидные бородачи, отцы семейств, и те
попадали под власть неодолимого честолюбия, когда перед ними, подпрыгивая и
спотыкаясь на ухабах, двигалось это нечто на колесах. Никто из них не мог додуматься,
что внутри смехотворного сооружения бьется великое сердце — отличный гоночный
двигатель!
Ленц утверждал, что «Карл» играет чисто воспитательную роль. Он учит людей чтить
творческое начало, которое всегда заключено в неприметной оболочке. Так рассуждал
Ленц, который и о себе говорил, что он — последний из романтиков.

Мы остановились перед небольшой ресторацией и вылезли из машины. Стоял
прекрасный тихий вечер. Борозды вспаханного поля с золотисто-коричневыми краями
отливали фиолетовыми оттенками. На яблочно-зеленом небе, словно огромные
фламинго, плыли облака, нежно оберегая мелькавший между ними молодой месяц. На
ветках куста орешника было какое-то предощущение утренней зари. Орешник был
трогательно наг, но полон надежд на близящееся набухание почек. Из кухни доносился
аромат жареной печенки. И еще — запах жареного лука. Наши сердца забились сильнее.
Ленц не выдержал и ворвался в дом. Вскоре он вернулся с просветленным лицом.

— Посмотрели бы вы на этот жареный картофель! Давайте поторопимся, а то, чего
доброго, прозеваем самый смак!

В эту минуту с легким гудением подъехала еще одна машина. Мы застыли, словно
пригвожденные. Это был тот самый «бьюик». Он резко затормозил около «Карла».

— Оп-ля! — вымолвил Ленц.