Page 9 - Три товарища

Биндинг извергал потоки слов — прямо какой-то неумолчный водопад. Впрочем, он
удивил нас своей осведомленностью по части автомобилей. Когда же он узнал, что
Кестер вдобавок ко всему еще и автогонщик, его восторг перед Отто возрос до
беспредельности.

Я повнимательнее пригляделся к нему. Это был тяжелый, крупный мужчина с густыми
бровями и красным лицом; чуть хвастливый, чуть шумливый и, вероятно, добродушный,
как и все, кому сопутствует успех. Я вполне мог себе представить, как вечером, перед
отходом ко сну, он серьезно, с достоинством и уважением разглядывает себя в зеркале.
Девушка сидела между Ленцем и мною. Она сняла с себя пальто и осталась в сером
костюме английского покроя. На шее у нее была белая косынка, похожая на шарф
амазонки. При свете люстры ее каштановые шелковистые волосы мерцали янтарными
отблесками. Очень прямые плечи слегка выдавались вперед, узкие руки казались
непомерно длинными и, пожалуй, скорее костистыми, а не мягкими. Большие глаза
придавали узкому и бледному лицу выражение какой-то страстной силы. На мой вкус,
она выглядела просто очень хорошо, но я нисколько над этим не задумывался.

Зато Ленц превратился в огонь и пламя. Его нельзя было узнать — настолько он
преобразился. Золотистая копна волос блестела, как хохолок удода. Из него так и
вырывался искрометный фейерверк острот. За столом царили двое — он и Биндинг. А я
только при сем присутствовал и мало чем мог обратить на себя внимание — разве что
передать какое-нибудь блюдо, или предложить сигарету, или чокнуться с Биндингом.
Это я делал довольно часто. Вдруг Ленц хлопнул себя по лбу:
— Ну-ка, Робби, притащи наш ром! Ведь он заветный — припасен для дня рождения!

— Для дня рождения? А у кого это день рождения? — спросила девушка.
— У меня, — сказал я. — Меня и так уж весь день преследуют из-за этого.

— Преследуют? Вы что же — не хотите, чтобы вас поздравляли?
— Нет, хочу, — сказал я. — Поздравлять — это совсем другое.

— Ну тогда всего вам самого хорошего!
Секунду я держал ее руку в своей и чувствовал ее теплое, сухое пожатие. Потом пошел
за ромом. Небольшой загородный ресторан стоял посреди огромной безмолвной ночи.
Кожаные сиденья нашей машины были влажны. Я стоял и смотрел на горизонт, где небо
окрасилось красноватым заревом города. Я охотно стоял бы так еще и еще, но Ленц уже
звал меня.
Биндингу ром пришелся не по нутру. Это стало заметно уже после второй рюмки.
Пошатываясь, он пошел в сад. Я встал и вместе с Ленцем направился к стойке. Он
потребовал бутылку джина.

— Изумительная девушка, тебе не кажется? — спросил он.
— Не знаю, Готтфрид, — отвечал я. — Я не присматривался к ней.

Он пристально посмотрел на меня своими лучистыми голубыми глазами, затем покачал
разгоряченной от хмеля головой.

— Зачем же ты, собственно, живешь, детка?
— Сам уже давно хочу это понять, — ответил я.

Он рассмеялся.
— Мало ли чего ты хочешь! Так просто этого никому не понять… А я пойду и попробую
разведать, что там между ними — между этой девушкой и этим толстым автомобильным
каталогом.
Он пошел в сад за Биндингом. Вскоре они оба вернулись к стойке. Видимо, полученная
информация оказалась благоприятной, и, полагая, что путь перед ним открыт, Ленц о