Page 86 - Три товарища

обмен на яблоки и яйца, а прибыль поделим. Чего ради отдавать ему лишние деньги!
Впрочем, позвольте представиться: Гвидо Тисс из акционерного общества «Аугека».

Вертя бамбуковой тростью, он подмигнул нам доверительно, но с видом превосходства.
«Этот дошлый двадцатипятилетний червяк знает все на свете», — подумал я с досадой.
Мне стало жаль владельца машины, молча стоявшего рядом.
— Вам бы подошла другая фамилия. Тисс не звучит, — сказал я.
— Да что вы! — воскликнул он польщенно. Его, видимо, часто хвалили за хватку в делах.

— Конечно, не звучит, — продолжал я. — Сопляк, вот бы вам как называться, Гвидо
Сопляк.

Он отскочил назад.

— Ну конечно, — сказал он, придя в себя. — Двое против одного…
— Если дело в этом, — сказал я, — то я и один могу пойти с вами куда угодно.
— Благодарю, благодарю! — холодно ответил Гвидо и ретировался.

Коренастый человек с расстроенным лицом стоял молча, словно все это его не касалось;
он не сводил глаз с машины.

— Отто, мы не должны ее покупать, — сказал я.

— Тогда ее купит этот ублюдок Гвидо, — возразил Кестер, — и мы ничем не поможем ее
хозяину.
— Верно, — сказал я. — Но все-таки мне это не нравится.

— А что может понравиться в наше время, Робби? Поверь мне: для него даже лучше, что
мы здесь. Так он, может быть, получит за свое такси чуть побольше. Но обещаю тебе:
если эта сволочь не предложит свою цену, то я буду молчать.
Пришел аукционист. Он торопился. Вероятно, у него было много дел: в городе
ежедневно проходили десятки аукционов. Он приступил к распродаже жалкого скарба,
сопровождая слова плавными, округлыми жестами. В нем была деловитость и
тяжеловесный юмор человека, ежедневно соприкасающегося с нищетой, но не задетого
ею.
Вещи уплывали за гроши. Несколько торговцев скупили почти все. В ответ на взгляд
аукциониста они небрежно поднимали палец или отрицательно качали головой. Но
порой за этим взглядом следили другие глаза. Женщины с горестными лицами со
страхом и надеждой смотрели на пальцы торговцев, как на священные письмена
заповеди. Такси заинтересовало трех покупателей. Первую цену назвал Гвидо — триста
марок. Это было позорно мало. Коренастый человек подошел ближе. Он беззвучно
шевелил губами. Казалось, что и он хочет что-то предложить. Но его рука опустилась.
Он отошел назад.
Затем была названа цена в четыреста марок. Гвидо повысил ее до четырехсот
пятидесяти. Наступила пауза. Аукционист обратился к собравшимся:
— Кто больше?.. Четыреста пятьдесят — раз, четыреста пятьдесят — два…

Хозяин такси стоял с широко открытыми глазами и опущенной головой, как будто
ожидая удара в затылок.

— Тысяча, — сказал Кестер. Я посмотрел на него. — Она стоит трех, — шепнул он мне. —
Не могу смотреть, как его здесь режут.
Гвидо делал нам отчаянные знаки. Ему хотелось обтяпать дельце, и он позабыл про
«Сопляка».
— Тысяча сто, — проблеял он и, глядя на нас, усиленно заморгал своими глазами. Будь у
него глаз на заду, он моргал бы и им.