Page 83 - Три товарища

— Это от фонаря на улице, — сказал я.
Она привстала. Теперь осветилось и ее лицо. Свет сбегал по плечам и груди, желтый, как
пламя восковой свечи; он менялся, тона сливались, становились оранжевыми; а потом
замелькали синие круги, и вдруг над ее головой ореолом всплыло теплое красное
сияние. Оно скользнуло вверх и медленно поползло по потолку.
— Это реклама на улице.
— Видишь, как прекрасна твоя комната.

— Прекрасна, потому что ты здесь. Она никогда уже не будет такой, как. прежде…
потому что ты была здесь.

Овеянная бледно-синим светом, она стояла на коленях в постели.

— Но… — сказала она, — я ведь еще часто буду приходить сюда… Часто…
Я лежал не шевелясь и смотрел на нее. Расслабленный, умиротворенный и очень
счастливый, я видел все как сквозь мягкий, ясный сон.

— Как ты хороша, Пат! Куда лучше, чем в любом из твоих платьев.
Она улыбнулась и наклонилась надо мной.

— Ты должен меня очень любить, Робби. Не знаю, что я буду делать без любви!

Ее глаза были устремлены на меня. Лицо было совсем близко, взволнованное, открытое,
полное страстной силы.
— Держи меня крепко, — прошептала она. — Мне нужно, чтобы кто-то держал меня
крепко, иначе я упаду. Я боюсь.
— Не похоже, что ты боишься.

— Это я только притворяюсь, а на самом деле я часто боюсь.
— Уж я-то буду держать тебя крепко, — сказал я, все еще не очнувшись от этого
странного сна наяву, яркого и зыбкого. — Я буду держать тебя по-настоящему крепко.
Ты даже удивишься.

Она коснулась ладонями моего лица.
— Правда?
Я кивнул. Ее плечи осветились зеленоватым светом, словно погрузились в глубокую
воду. Я взял ее за руки и притянул к себе, — меня захлестнула большая теплая волна,
светлая и нежная… Все погасло…

Она спала, положив голову на мою руку. Я часто просыпался и смотрел на нее. Мне
хотелось, чтобы эта ночь длилась бесконечно. Нас несло где-то по ту сторону времени.
Все пришло так быстро, и я еще ничего не мог понять. Я еще не понимал, что меня
любят. Правда, я знал, что умею по-настоящему дружить с мужчинами, но я не
представлял себе, за что, собственно, меня могла бы полюбить женщина. Я думал:
видимо, все сведется только к одной этой ночи, а потом мы проснемся, и все кончится.
Забрезжил рассвет. Я лежал неподвижно. Моя рука под ее головой затекла и онемела.
Но я не шевелился, и только когда она повернулась во сне и прижалась к подушке, я
осторожно высвободил руку. Я тихонько встал, побрился и бесшумно почистил зубы.
Потом налил на ладонь немного одеколона и освежил волосы в шею. Было очень странно
— стоять в этой безмолвной серой комнате наедине со своими мыслями и глядеть на
темные контуры деревьев за окном. Повернувшись, я увидел, что Пат открыла глаза и
смотрит на меня. У меня перехватило дыхание.

— Иди сюда, — сказала она.
Я подошел к ней и сел на кровать.