Page 84 - Три товарища

— Все еще правда? — спросил я.
— Почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Может быть, потому, что уже утро. Стало светлее.
— А теперь дай мне одеться, — сказала она.

Я поднял с пола ее белье из тонкого шелка. Оно было совсем невесомым. Я держал его в
руке и думал, что даже оно совсем особенное. И та, кто носит его, тоже должна быть
совсем особенной. Никогда мне не понять ее, никогда.
Я подал ей платье. Она притянула мою голову и поцеловала меня.

Потом я проводил ее домой. Мы шли рядом в серебристом свете утра и почти не
разговаривали. По мостовой прогромыхал молочный фургон. Появились разносчики
газет. На тротуаре сидел старик и спал, прислонившись к стене дома. Его подбородок
дергался, — казалось, вот-вот отвалится. Рассыльные развозили на велосипедах корзины
с булочками. На улице запахло свежим теплым хлебом. Высоко в синем небе гудел
самолет.
— Сегодня? — спросил я Пат, когда мы дошли до ее парадного.

Она улыбнулась.
— В семь? — спросил я.

Она совсем не выглядела усталой, а была свежа, как после долгого сна. Она поцеловала
меня на прощанье. Я стоял перед домом, пока в ее комнате не зажегся свет.

Потом я пошел обратно. По пути я вспомнил все, что надо было ей сказать, — много
прекрасных слов. Я брел по улицам и думал, как много я мог бы сказать и сделать, будь я
другим. Потом я направился на рынок. Сюда уже съехались фургоны с овощами, мясом и
цветами. Я знал, что здесь можно купить цветы втрое дешевле, чем в магазине. На все
деньги, оставшиеся у меня, я накупил тюльпанов. В их чашечках блестели капли росы.
Цветы были свежи и великолепны. Продавщица набрала целую охапку и обещала
отослать все Пат к одиннадцати часам. Договариваясь со мной, она рассмеялась и
добавила к букету пучок фиалок.

— Ваша дама будет наслаждаться ими по крайней мере две недели, — сказала она. —
Только пусть кладет время от времени таблетку пирамидона в воду.

Я кивнул и расплатился. Потом я медленно пошел домой.