Page 222 - Архипелаг ГУЛаг

потопление барж, всякий раз с несосчитанными, непереписанными, даже и
неперекликну–тыми сотнями людей, особенно офицеров и других заложников— в Финском
заливе, в Белом, Каспийском и Чёрном морях, ещё и в Байкале. Это не входит в нашу
узкосудебную историю, но это — история нравов, откуда — всё дальнейшее. Во всех наших
веках от первого Рюрика была ли полоса таких жестокостей и стольких убийств, какими
большевики сопровождали и закончили Гражданскую войну?
Мы пропустили бы характерный зубец, если б не сказали, что смертная казнь
отменялась… в январе 1920 года, да! Иной исследователь может стать даже в тупик перед
этой доверчивостью и беззащитностью диктатуры, которая лишила себя карающего меча,
когда ещё на Кубани был Деникин, в Крыму Врангель, а польская конница седлалась к
походу. Но, во–первых, тот декрет был весьма благоразумен: он не распространялся на
Реввоентрибуналы, а только на ЧК и тыловые Трибуналы. Поэтому предназначенных к
расстрелу можно было предварительно передвигать к расстрелу поближе. Так, например, для
истории сохранилось распоряжение:
«Секретно. Циркулярно.
Председателям ч.к., в.ч.к. — по особым отделам.
Ввиду отмены смертной казни предлагаем всех лиц, кои по числящимся разным
преступлениям подлежат высшим мерам наказания, — отправлять в полосу военных
действий, как место, куда декрет об отмене смертной казни не распространяется.
15 апреля 1920 года № 325/16.756
Управляющий особ. отд. ВЧК /подпись/
Ягода».
Во–вторых, декрет был подготовлен предварительной чисткой тюрем (широкими
расстрелами заключённых, могущих потом попасть «под декрет». Сохранилось в архивах
заявление бутырских заключённых от 5 мая 1920:
«У нас, в Бутырской тюрьме, уже после подписания декрета об отмене смертной казни
расстреляно ночью 72 человека. Это было кошмарно по своей подлости».
Но, в–третьих, что самое утешительное, действие декрета было краткосрочно — 4
месяца (пока снова в тюрьмах не накопилось). Декретом от 28 мая 1920 права расстрела
были возвращены ВЧК.
Революция спешит всё переназвать, чтобы каждый предмет увидеть новым. Так и
«смертная казнь» была переназвана—в высшую меру и не «наказания» даже, а социальной
защиты. Основы уголовного законодательства 1924 объясняют нам, что установлена эта
высшая мера временно, впредь до полной её отмены ЦИКом.
И в 1927 её действительно начали отменять: её оставили лишь для преступлений
против государства и армии (58–я и воинские), ещё, правда, для бандитизма (но известно
широкое политическое истолкование «бандитизма» в те годы да и сегодня: от «басмача» и до
литовского лесного партизана всякий вооружённый националист, не согласный с
центральной властью, есть «бандит», как же без этой статьи остаться? И лагерный повстанец
и участник городского волнения—тоже «бандит»). По статьям же, защищающим частных
лиц, по убийствам, грабежам и изнасилованиям, — к 10–летию Октября расстрел отменили.
А к 15–летию Октября добавлена была смертная казнь по закону от
«седьмого–восьмого» — тому важнейшему закону уже наступающего социализма, который
обещал подданному пулю за каждую государственную кроху.
Как всегда, особенно поначалу накинулись на этот закон, в 1932–33, и особенно рьяно
стреляли тогда. В это мирное время (ещё при Кирове…) в одних только ленинградских
Крестах в декабре 1932 ожидало своей участи единовременно двести шестьдесят пять

смертников 135 —а за целый год по одним Крестам и за тысячу завалило?
И что ж это были за злодеи? Откуда набралось столько заговорщиков и смутьянов? А

135 Свидетельство Б., разносившего по камерам смертников пищу.