Page 333 - Архипелаг ГУЛаг

хлебную шкалу и шкалу приварка, впрочем, позаимствованную им у эскимосов: держать
рыбу на шесте перед бегущими собаками. Ещё предлагает он зачёты и досрочное
освобождение как награду за хорошую работу. Вероятно, здесь же устанавливается и первое
опытное поле — великий Беломорстрой, куда предприимчивый валютчик вскоре будет
назначен — не начальником строительства и не начальником лагеря, но на специально для
него придуманную должность «начальника работ» — главного надсмотрщика на поле
трудовой битвы.
Да вот и он сам (фото 9). Его наполненность злой античеловеческой волей видна на
лице. Но в той книге о Беломоре, желая прославить Френкеля, один из советских писателей
напишет о нём так: «С тростью в руке он появлялся на трассе то там, то тут, молча проходил
к работам и останавливался, опершись о трость, заложив ногу за ногу, и так стоял часами…
Глаза следователя и прокурора, губы скептика и сатирика… Человек большого властолюбия
и гордости, он считает, что главное для начальника— это власть, абсолютная, незыблемая и
безраздельная. Если для власти нужно, чтобы тебя боялись, — пусть боятся». И даже
находит поворот восхититься «безжалостным сарказмом и сухостью, когда ни одно
человеческое чувство, казалось, не было доступно этому начальнику» 232 .
Последняя фраза нам кажется ключевой — и к характеру, и к биографии Френкеля.
К началу Беломорстроя он освобождён, за Беломорканал получает орден Ленина и
назначается начальником строительства БАМлага («Байкало–Амурская магистраль» — это
название из будущего, а в 30–е годы БАМлаг достраивает вторые пути Сибирской
магистрали там, где их ещё нет.) На этом далеко не окончена карьера Нафталия Френкеля, но
уместнее досказать её в следующей главе.

* * *

Вся долгая история Архипелага за полстолетия не нашла почти никакого отражения в
публичной письменности Советского Союза. Здесь сыграла роль та же злая случайность, по
которой лагерные вышки никогда не попадали в кадры киносъёмок, ни на пейзажи
художников.
Но не так с Беломорканалом и с Волгоканалом. По каждому из них в нашем
распоряжении есть книга, и по крайней мере эту главу мы можем писать, руководясь
документальным советским свидетельством.
В старательных исследованиях прежде, чем использовать какой–либо источник,
полагается его охарактеризовать. Сделаем это.
Вот перед нами лежит этот том форматом почти с церковное Евангелие и с
выдавленным на картонной обложке барельефом Полубожества. Книга
«Беломорско–Балтийский Канал имени Сталина» издана ГИЗом в 1934 году и посвящена
авторами XVII съезду партии, очевидно к съезду она и поспела. Она есть ответвление
горьковской «Истории фабрик и заводов». Её редакторы: Максим Горький, Л.Л.Авербах и
С.Г. Фирин. Последнее имя мало известно в литературных кругах, объясним же. Семён
Фирин, несмотря на свою молодость, — заместитель начальника ГУЛАГа (фото 10).
Томимый авторским честолюбием, он написал о Беломоре и свою отдельную брошюру.
Леопольд Леонидович Авербах (брат уже встреченной нами Иды Леонидовны)— напротив,
славней его не было в советской литературе, ответственный редактор журнала «На
литературном посту», главный, кто бил писателей дубиной, и он же племянник

Свердлова 233 .

232 Беломорско–Балтийский Канал имени Сталина: История строительства / Под ред. М.Горького,
Л.Л.Авербаха, С.Г.Фирина. [М.]: История Фабрик и Заводов, 1934, с. 213, 216.

233 Чудесная семья Свердловых как–то осталась в тени революционной истории— благодаря ранней смерти
Якова, успевшего, однако, хорошо приложиться к нашим казням, не минуя и царскую семью. Вот— эти милые