Page 335 - Архипелаг ГУЛаг

плутоватости.
Это — уже не индивидуальное обвинение, никак. (Понять ли, что инженеры вредили
уже и царизму?) И это пишется людьми, никто из которых не способен даже извлечь
простейшего квадратного корня (что делают в цирке некоторые лошади).
Авторы повторяют нам все бредовые слухи тех лет как историческую несомненность:
что в заводских столовых травят работниц мышьяком; что если скисает надоенное в совхозе
молоко, то это — не глупая нерасторопность, но — расчёт врага: заставить страну пухнуть с
голоду (так и пишут). Обобщённо и безлико они пишут о том зловещем собирательном
кулаке, который «поступил на завод и подбрасывает болт в станок». Что ж, они— ведуны
человеческого сердца, им это легче вообразить: человек каким–то чудом уклонился от
ссылки в тундру, бежал в город, ещё большим чудом поступил на завод, уже умирая от
голода, и теперь вместо того, чтобы кормить семью, он подбрасывает болт в станок!
Напротив, авторы не могут и не хотят сдержать своего восхищения руководителями
канальных работ, работодателями, которых, несмотря на 30–е годы, они упорно называют
чекистами, вынуждая к этому термину и нас. Они восхищаются не только их умом, волей,
организацией, но и в высшем человеческом смысле, как существами удивительными.
Показателен хотя бы эпизод с Яковом Рапопортом (фото 11). Этот недоучившийся студент
Дерптского университета, эвакуированного в Воронеж, и ставший на новой родине
заместителем председателя губернского ЧК, а затем заместителем начальника строительства
Беломорстроя, — по словам авторов, обходя строительство, остался недоволен, как рабочие
гонят тачки, и задал инженеру уничтожающий вопрос: а вы помните, чему равняется косинус
сорока пяти градусов? И инженер был раздавлен и устыжён эрудицией Рапопорта и сейчас
же исправил свои вредительские указания, и гон тачек пошёл на высоком техническом
уровне. Подобными анекдотами авторы не только художественно сдабривают своё
изложение, но и поднимают нас на научную высоту.
И чем выше пост занимает работодатель, тем с большим преклонением он описывается
авторами. Безудержные похвалы выстилаются начальнику ГУЛАГа Матвею Берману (фото
12) 236 . Много восторженных похвал достаётся Лазарю Когану, бывшему анархисту, в 1918
перешедшему на сторону победивших большевиков, доказавшему свою верность на посту
начальника Особого Отдела 9–й армии, потом заместителя начальника войск ОГПУ, одному
из организаторов ГУЛАГа, а теперь начальнику строительства Беломорканала (фото 13). Но
тем более авторы могут лишь присоединиться к словам товарища Когана о железном
наркоме: «Товарищ Ягода— наш главный, наш повседневный руководитель». (Это пуще
всего и погубило книгу! Славословия Генриху Ягоде и его портрет (фото 14) были вырваны
даже из сохранившегося для нас экземпляра, и долго пришлось нам искать этот портрет.)
Уж тем более этот тон внедрялся в лагерные брошюры. Вот например: «На шлюз № 3
пришли почётные гости (их портреты висели в каждом бараке) — товарищ Каганович, Ягода
и Берман. Люди заработали быстрее. Там наверху улыбнулись— и улыбка передалась сотням
людей в котловане» 237 . И в казённые песни:
Сам Ягода ведёт нас и учит, Зорок глаз его, крепка рука.
Общий восторг перед лагерным строем жизни влечёт авторов к такому панегирику: «В
какой бы уголок Союза ни забросила вас судьба, пусть это будет глушь и темнота, —
отпечаток порядка… чёткости и сознательности… несёт на себе любая организация ОГПУ».
А какая ж в российской глуши организация ГПУ? — да только лагерь. Лагерь как светоч
прогресса — вот уровень нашего исторического источника.

236 М. Берман— М. Борман, опять только буква одна разницы… Эйх–манс — Эйхман…

237 Ю. Куземко. 3–й шлюз. Издание Культурно–воспитательного отдела Дмитлага НКВД СССР, 1935.
(Библиотека «Перековки». Не подлежит распространению за пределы лагеря.) — Из–за редкости издания
можно порекомендовать другое сочетание вождей: «Каганович, Ягода и Хрущёв инспектируют лагеря на
Беломорканале» [D.D. Runes. Despotism: A pictorial history of tyranny New–York, 1963, p. 262).