Page 51 - Архипелаг ГУЛаг

может поужинал крепко да сон дурной приснился с этими детьми.) Перебрали, прикинули —
сажали детей, но мало. Командармских детей сажали, а троцкистских — не сплошь! И
потянулся поток «детей–мстителей». (Попадали в таких детей 17–летняя Лена Косарева и
35–летняя Елена Раковская.)
После великого европейского смешения Сталину удалось к 1948 году снова надежно
огородиться, сколотить потолок пониже и в этом охваченном пространстве сгустить
прежний воздух 1937 года.
И потянулись в 1948, 49–м и 50–м:
—мнимые шпионы (десять лет назад германо–японские, сейчас англо–американские);
— верующие (на этот раз больше сектанты);
— недобитые генетики и селекционеры, вавиловцы и менделисты;
—просто интеллигентные думающие люди (а особо строго— студенты), недостаточно
отпугнутые от Запада. Модно было давать им:
ВАТ—восхваление американской техники,
ВАД — восхваление американской демократии,
ПЗ — преклонение перед Западом.
Сходные были с 37–м потоки, да не сходные были сроки: теперь стандартом стал уже
не патриархальный червонец, а новая сталинская четвертная. Теперь уже десятка ходила в
сроках детских.
Ещё немалый поток пролился от нового Указа о разгласителях государственных тайн (а
тайнами считались: районный урожай, любая эпидемическая статистика; чем занимается
любой цех и фабричёнка; упоминание гражданского аэродрома; маршруты городского
транспорта; фамилия заключённого, сидящего в лагере). По этому Указу давали 15 лет.
Не забыты были и потоки национальные. Всё время лился взятый сгоряча, из лесов
сражений, поток бандеровцев. Одновременно получали десятки и пятёрки лагерей и ссылок
все западно–украинские сельские жители, как–либо к партизанам прикасавшиеся: кто пустил
их переночевать, кто накормил их раз, кто не донёс о них. С 50–го примерно года заряжен
был и поток бандеровских жён — им лепили по десятке за недоносительство, чтобы скорей
доконать мужей.
Уже кончилось к тому времени сопротивление в Литве и Эстонии. Но в 1949 оттуда
хлынули мощные потоки новой социальной профилактики и обеспечения коллективизации.
Целыми эшелонами из трёх прибалтийских республик везли в сибирскую ссылку и
городских жителей и крестьян. (Исторический ритм искажался в этих республиках. В
краткие стиснутые сроки они должны были теперь повторить путь всей страны.)
В 48–м году прошёл в ссылку ещё один национальный поток — приазовских,
кубанских и сухумских греков. Ничем не запятнали они себя перед Отцом в годы войны, но
теперь он мстил им за неудачу в Греции, что ли? Кажется, этот поток тоже был плодом его
личного безумия. Большинство греков попало в среднеазиатскую ссылку, недовольные — в
по–литизоляторы.
А около 1950 в ту же месть за проигранную войну или для равновесия с уже
сосланными — потекли на Архипелаг и сами повстанцы из армии Маркоса, переданные нам
Болгарией.
В последние годы жизни Сталина определённо стал намечаться и поток евреев (с 1950
они уже понемногу тянулись как космополиты]. Для того было затеяно и «дело врачей».
Кажется, он собирался устроить большое еврейское избиение.
Однако это стало его первым в жизни сорвавшимся замыслом. Велел ему Бог —
похоже, что руками человеческими, — выйти из рёбер вон.
Предыдущее изложение должно было, кажется, показать, что в выбивании миллионов и
в заселении ГУЛАГа была хладнокровно задуманная последовательность и неослабевающее
упорство.
Что пустых тюрем у нас не бывало никогда, а либо полные, либо чрезмерно
переполненные.