Page 796 - Архипелаг ГУЛаг

этой приставочки спец начинаются наши излюбленные сокровеннейшие слова (спецотдел,
спецзадание, спецсвязь, спецпаёк, спецсанаторий)? В год Великого Перелома обозначили
спецпереселенцами «раскулаченных» — и это куда верней, гибче получилось, без повода
обжаловать, потому что «раскулачивали» не одних кулаков, а уж «спецпереселенец»— не
выкусишь.
И вот указал Великий Отец применять это слово к ссылаемым нациям.
Не сразу далось и Ему открытие. Первый опыт был весьма осторожен: в 1937 году
сколько–то десятков тысяч подозрительных этих корейцев — какое доверие этим
черномазым косоглазым перед Халхин–Голом, перед лицом японского империализма? —
были тихо и быстро, от трясущихся стариков до блеющих младенцев, с долею нищенского
скарба переброшены с Дальнего Востока в Казахстан. Так быстро, что первую зиму прожили
они в саманных домах без окон (где же стёкол набраться!). И так тихо, что никто, кроме
смежных казахов, о том переселении не узнал, и ни один сущий язык в стране о том не
пролепетал, и ни один заграничный корреспондент не пикнул. (Вот для чего вся печать
должна быть в руках пролетариата.)
Понравилось. Запомнилось. Ив 1940 году тот же способ применили в окрестностях
колыбельного града Ленинграда. Но не ночью и не под перевешенными штыками брали
ссылаемых, а называлось это — «торжественные проводы» в Карело–Финскую (только что
завоёванную) республику. В зените дня, под трепетанье красных флагов и под медь
оркестров, отправляли осваивать новые родные земли приленинградских финнов и эстонцев.
Отвезя же их несколько поглуше (о судьбе партии в 600 человек рассказывает В.А. Мейке),
отобрали у всех паспорта, оцепили конвоем и повезли дальше телячьим красным эшелоном,
потом баржей. С пристани назначения в глубине Карелии стали их рассылать «на укрепление
колхозов». И торжественно провоженные и вполне свободные граждане — подчинились. И
только 26 бунтарей, среди них рассказчик, ехать отказались, больше того — не сдали
паспортов! «Будут жертвы/» — предупредил их приехавший представитель советской
власти — Совнаркома Карело–Финской ССР. «Из пулемётов будете стрелять?» — крикнули
ему. Вот неразумцы, зачем же из пулемётов? Ведь сидели они в оцеплении, кучкой, и тут
единственного ствола было бы достаточно (и никто б об этих двадцати шести финнах поэм
не сложил). Но странная мягкотелость, нерасторопность или нераспорядительность
помешала этой благорассудной мере. Пытались их разделить, вызывали к оперу по одному—
все 26 вместе ходили по вызову. И упорная бессмысленная их отвага взяла верх! — паспорта
им оставили и оцепление сняли. Так они удержались пасть до колхозников или до ссыльных.
Но случай— исключительный, а масса–то паспорта сдала.
Всё это были пробы. Лишь в июле 1941 года пришла пора испытать метод в развороте:
надо было автономную и, конечно, изменническую республику Немцев Поволжья (с её
столицами Энгельс и Марксштадт) выскребнуть и вышвырнуть в несколько суток
куда–нибудь подальше на восток. Здесь первый раз был применён в чистоте динамичный
метод ссылки целых народов, и насколько же легче, и насколько же плодотворней оказалось
пользоваться единым ключом — пунктом о национальности — вместо всех этих
следственных дел и именных постановлений на каждого. И кого прихватывали из немцев в
других частях России (а подбирали их всех), то не надо было местному НКВД высшего
образования, чтоб разобраться: враг или не враг? Раз фамилия немецкая — значит, хватай.
Система была опробована, отлажена и отныне будет с неумолимостью цапать всякую
указанную назначенную обречённую предательскую нацию, и каждый раз всё проворнее:
чеченов, ингушей, карачаевцев; балкар; калмыков; курдов; крымских татар; наконец,
кавказских греков. Система тем особенно динамичная, что объявляется народу решение Отца
Народов не в форме болтливого судебного процесса, а в форме боевой операции
современной мотопехоты: вооружённые дивизии входят ночью в расположение обречённого
народа и занимают ключевые позиции. Преступная нация просыпается и видит кольцо
пулемётов и автоматов вокруг каждого селения. И даётся 12 часов (но это слишком много,
простаивают колёса мотопехоты, и в Крыму уже — только 2 и даже полтора часа), чтобы