Page 79 - Белая гвардия

Так дело тянулось до трех часов дня. Лица у юнкеров, в конце концов, стали
тоскливыми… эх… эх…

В три часа запищал полевой телефон.
— Это третий отдел дружины?

— Да.
— Командира к телефону.

— Кто говорит?
— Из штаба…

— Командир не вернулся.
— Кто говорит?

— Унтер-офицер Турбин.

— Вы старший?
— Так точно.
— Немедленно выведите команду по маршруту.

И Николка вывел двадцать восемь человек и повел по улице.

До двух часов дня Алексей Васильевич спал мертвым сном. Проснулся он словно
облитый водой, глянул на часики на стуле, увидел, что на них без десяти минут два, и
заметался по комнате. Алексей Васильевич натянул валенки, насовал в карманы,
торопясь и забывая то одно, то другое, спички, портсигар, платок, браунинг и две
обоймы, затянул потуже шинель, потом припомнил что-то, но поколебался, — это
показалось ему позорным и трусливым, но все-таки сделал, — вынул из стола свой
гражданский врачебный паспорт. Он повертел его в руках, решил взять с собой, но
Елена окликнула его в это время, и он забыл его на столе.
— Слушай, Елена, — говорил Турбин, затягивая пояс и нервничая; сердце его сжималось
нехорошим предчувствием, и он страдал при мысли, что Елена останется одна с Анютою
в пустой большой квартире, — ничего не поделаешь. Не идти нельзя. Ну, со мной, надо
полагать, ничего не случится. Дивизион не уйдет дальше окраин Города, а я стану где-
нибудь в безопасном месте. Авось бог сохранит и Николку. Сегодня утром я слышал, что
положение стало немножко посерьезнее, ну, авось отобьем Петлюру. Ну, прощай,
прощай…

Елена одна ходила по опустевшей гостиной от пианино, где, по-прежнему не убранный,
виднелся разноцветный Валентин, к двери в кабинет Алексея. Паркет поскрипывал у нее
под ногами. Лицо у нее было несчастное.

На углу своей кривой улицы и улицы Владимирской Турбин стал нанимать извозчика.
Тот согласился везти, но, мрачно сопя, назвал чудовищную сумму, и видно было, что он
не уступит. Скрипнув зубами, Турбин сел в сани и поехал по направлению к музею.
Морозило.
На душе у Алексея Васильевича было очень тревожно. Он ехал и прислушивался к
отдаленной пулеметной стрельбе, которая взрывами доносилась откуда-то со стороны
Политехнического института и как будто бы по направлению к вокзалу. Турбин думал о
том, что бы это означало (полуденный визит Болботуна Турбин проспал), и, вертя
головой, всматривался в тротуары. На них было хоть и тревожное и сумбурное, но все же
большое движение.

— Стой… ст… — сказал пьяный голос.