Page 76 - Белая гвардия

— Валенки сию минуту давайте.
— Что такое? Как? — генерал выпучил глаза до предела.

Най повернулся к двери, приоткрыл ее и крикнул в теплый коридор особняка:
— Эй, взвод!

Генерал побледнел серенькой бледностью, переметнул взгляд с лица Ная на трубку
телефона, оттуда на икону божьей матери в углу, а затем опять на лицо Ная.

В коридоре загремело, застучало, и красные околыши алексеевских юнкерских
бескозырок и черные штыки замелькали в дверях. Генерал стал приподниматься с
пухлого кресла.
— Я впервые слышу такую вещь… Это бунт…

— Пишите тгебование, ваше пгевосходительство, — сказал Най, — нам некогда, нам
чегез час выходить. Непгиятель, говогят, под самым гогодом.
— Как?.. Что это?..

— Живей, — сказал Най каким-то похоронным голосом.

Генерал, вдавив голову в плечи, выпучив глаза, вытянул из-под женщины бумагу и
прыгающей ручкой нацарапал в углу, брызнув чернилами: «Выдать».

Най взял бумагу, сунул ее за обшлаг рукава и сказал юнкерам, наследившим на ковре:
— Ггузите валенки. Живо.
Юнкера, стуча и гремя, стали выходить, а Най задержался. Генерал, багровея, сказал
ему:
— Я сейчас звоню в штаб командующего и поднимаю дело о предании вас военному суду.
Эт-то что-то…
— Попгобуйте, — ответил Най и проглотил слюну, — только попгобуйте. Ну, вот
попгобуйте гади любопытства. — Он взялся за ручку, выглядывающую из расстегнутой
кобуры. Генерал пошел пятнами и онемел.

— Звякни, гвупый стагик, — вдруг задушевно сказал Най, — я тебе из кольта звякну в
голову, ты ноги пготянешь.
Генерал сел в кресло. Шея его полезла багровыми складками, а лицо осталось
сереньким. Най повернулся и вышел.
Генерал несколько минут сидел в кожаном кресле, потом перекрестился на икону,
взялся за трубку телефона, поднес ее к уху, услыхал глухое и интимное «станция»…
неожиданно ощутил перед собой траурные глаза картавого гусара, положил трубку и
выглянул в окно. Увидал, как на дворе суетились юнкера, вынося из черной двери сарая
серые связки валенок. Солдатская рожа каптенармуса, совершенно ошеломленного,
виднелась на черном фоне. В руках у него была бумага. Най стоял у двуколки,
растопырив ноги, и смотрел на нее. Генерал слабой рукой взял со стола свежую газету,
развернул ее и на первой странице прочитал:

«У реки Ирпеня столкновения с разъездами противника, пытавшимися проникнуть к
Святошину…»

Бросил газету и сказал вслух:

— Будь проклят день и час, когда я ввязался в это…