Page 38 - Дом где разбиваются сердца

Миссис Хэшебай. Ну-ка, потяните, попробуйте. Есть женщины, которые своими волосами
ловят мужчин, как в сеть, а я вот на своих укачиваю младенца. А вам, золотые
локончики, этого не сделать!
Элли (убитая). Нет, не сделать. Вы украли моих младенцев.

Миссис Хэшебай. Душенька, ведь я сейчас заплачу. Вы знаете, вот то, что вы сказали,
будто я из него делаю комнатную собачку, это до некоторой степени правда. Может
быть, ему следовало подождать вас. Ну разве какая-нибудь другая женщина на свете
простила бы вам это?
Элли. Ах, но по какому праву вы забрали его всего, всего целиком и только для себя!
(Овладевая собой.) Ну довольно, вы тут ничем не виноваты. И никто не виноват. И он не
виноват. Нет, нет, не говорите мне больше ничего. Я не могу этого вынести. Давайте
разбудим наше чучело. (Начинает поглаживать Менгена по голове в обратном
направлении – от ушей ко лбу.) Проснитесь, слышите? Вы должны сейчас же
проснуться. Проснитесь. Проснитесь. Просни…

Mенген (подскакивает в кресле и в ярости накидывается на них). Проснитесь! Так вы
думаете, я спал? (В бешенстве отталкивает ногой стул и становится между ними.)
Вы меня вогнали в такой столбняк, что я не мог шевельнуть ни ногой, ни рукой. Меня
могли бы так похоронить заживо! Хорошо, что до этого хоть не дошло. А они думают, что
я просто спал! Если бы я свалился на пол оба раза, когда вы меня тут трясли, я бы
сломал себе нос ко всем чертям и остался бы так на всю жизнь. Но зато теперь я вас всех
знаю вдоль и поперек. Знаю, что вы за публика и куда я попал. Я слышал каждое -ваше
слово. И ваше – и вашего драгоценного папаши – и (к миссис Хэшебай) ваше тоже. Итак,
значит, я чучело! Я ничтожество! Я дурак! Дурак, который даже не знает, что ему есть.
Я, видите ли, боюсь рабочих, которые бы все подохли с голоду, если бы я не кормил их,
давая им заработок. Я отвратительный старый скупердяй, который только и. годится,
чтобы им пользовались ловкие женщины и его собственные безмозглые управляющие.
Я…

Миссис Хэшебай (с апломбом самого изысканного свойства). Ш-ш-ш… ш-ш-ш… ш-ш-ш…
Мистер Менген, ваше достоинство обязывает вас вычеркнуть из памяти все, что вы
слышали в то время, когда вы так мило притворялись, что изволите спать. Это отнюдь не
предназначалось для вашего слуха.
Менген. Притворялся! Неужели вы думаете, что, если бы я только притворялся, я бы
лежал здесь беспомощный и выслушивал всю эту клевету, ложь, несправедливость?
Терпел бы это ляганье в спину, это поношенье… Если бы я только мог встать и сказать
вам всем, что я о вас думаю! Удивляюсь, как меня не разорвало.

Миссис Хэшебай (воркующим голосом). Вам все это приснилось, мистер Менген. Мы
только говорили, какой у вас удивительно мирный вид во сне. Вот и все. Ведь правда,
Элли? Поверьте мне, мистер Менген, все эти неприятные вещи причудились вам в самую
последнюю секунду, перед тем как вы проснулись. Это просто Элли погладила вас по
голове против шерсти. И это пренеприятное ощущение вызвало у вас такой неприятный
сон.
Менген (угрюмо). Я верю снам.

Миссис Хэшебай. Я тоже. Только они всегда сбываются наоборот.
Mенген (все его чувство бурно прорывается наружу). Нет, я до самой смерти не забуду,
что, когда вы кокетничали со мной в саду, вы просто дурачили меня. Это было грязно,
подло, недостойно так поступать. Вы не имели права привлекать меня к себе, если я вам
внушал такое отвращение. Не моя вина, что я не молод и что у меня усы не вроде
бронзовых канделябров, как у вашего уважаемого супруга. Есть вещи, которые
порядочная женщина не позволит себе по отношению к мужчине, как мужчина не
позволит себе ударить женщину в грудь.
Гесиона, пристыженная, садится на диван и закрывает лицо руками. Менген тоже
опускается в кресло и начинает всхлипывать, как ребенок. Элли переводит глаза с
одного на другого. Миссис Хэшебай, услышав эти жалобные звуки, отнимает руки от
лица и глядит на Менгена. Потом вскакивает и подбегает к нему.